МИТЭВМА АТАРХАТА

ОДЭ

Вижу вершащееся; вижу его взором Духа, ума и тела. Куда бы ни направил взоры свои, всюду вижу лик величия, осенённый сиянием. Величественно существующее и вершащееся: нет ему предела и не будет. Из бездонных пучин прошедшего взросло оно, и орошается потоком, извергающимся в себя. Долог был путь настоящего к себе; в сём пути Вечности поглощали друг друга, и все они были поглощаемы мгновением. Мгновение это бессмертно; оно порождает себя из себя, и в себе же пребывает. Все мгновения бывшие есть оно, и все мгновения будущие будут им: так рождается настоящее. Оно свершается во всякий миг, и во всякий миг преходит; но, преходя во всякий миг, оно не преходит никогда. Оно зиждит себя прошедшим, вкушает от него и содержит его в себе; оно зиждит жизнь прошедшего, — ибо без него прошедшее не родилось бы. В бездонные пучины прошедшего изливается суть жизни, вершимая настоящим; и из прошедшего она возвращается в него. Вершащееся подобно огню, служащему пищей для самого себя, и свету, озаряющему собою свет. Настоящее дарует жизнь грядущему, кое произрастает из него подобно тому, как древо произрастает из семени. Семя это есть миг настоящего, — ибо он содержит в себе всё грядущее. Он содержит в себе его жизнь, и его смысл, и всю его силу; через миг этот из прошедшего изливается в грядущее суть жизни. Всякий миг есть слияние прошедшего, настоящего и грядущего; он в себе есть бездна бездны, наполненной сиянием великой сути. Сиянием этим осенено всё существующее и вершащееся, и путь Бытия озарён им. Велик сей путь, который есть путь из блага в Благо; величественно бытие Бытия, достигающее себя через сей путь. Благо вершит себя благом: в сём оно всесильно. Всякий миг есть миг этого вершения; поистине, величие его есть расцвет всякого величия. Благо и радость тому, кто видит, сколь величественно то, что пребывает вокруг него и в нём. Благо вершит себя; всё дурное повергаемо им. Над всяким злом торжествует благо, — и оно будет торжествовать всегда; миг настоящего наполнен величием его беспредельного и нескончаемого торжества. Из сего рождается величайшее счастье, какое только может обрести живущий. Счастье это рождается из сути существующего и вершащегося, и потому оно вершится всегда, и никогда не преходит. Каждый вкушает его, но не каждому ведома суть и сладость этого вкушения. Счастье это ведомо богам, ибо их сущность и их деяния нераздельны с Истиной и Благом. Люди именуют его напитком богов; и не знают они, что и сами могут насладиться им. Напиток сей содержится в драгоценнейшей из чаш; чаша же эта даруется идущему по пути Истины и Блага. Такой достигает её и сливается с нею; поистине, подлинное счастье вкушает тот, кто знает, что оно содержится в нём потому, что он един со всем существующим. Мне ведомо это счастье, ибо я вкусил напитка богов. Кто вкусил его однажды, тот вкушает его и далее; и он знает, что напиток богов на деле есть напиток всех, кто живёт во благе. Я вкушаю его, и я вижу, как прекрасно существующее. Мне ведомо вечно вершащееся торжество Блага, и сила его живёт во мне. Знаю, что в величайшем счастье содержится величайшее наслаждение, — и оно ведомо мне. И знаю, что каждый вкусит его в своё время; и от сего моя радость, счастье и наслаждение умножаются многократно. Я един со всем существующим, — и потому счастье, мною вкушаемое, равно ему. Есть величайшее и величественнейшее единое счастье единого: лик и суть сего счастья — в изначальном и непреходящем восхождении блага к Благу. Я знаю это, ибо это — истинно. Велика моя благодарность существующему за то, что оно таково; столь велика она, что нет для неё иных подобающих ей одежд, кроме её самой. Так существующее изливается в существующее, а вершащееся — в вершащееся; так сияние проницает себя, дабы воссиять ещё ярче. Единое всесуще, и всё в нём таково же; жизнь единого есть жизнь всего, и песнь о едином есть единая песнь всего.