Депрессия и мышка

      На вопрос, что человек испытывает во время депрессии, у каждого, кто прошел через это, будет свой ответ. Одни сравнивают это состояние с черной бесконечной пропастью, другие с вязким болотом, в котором останавливается жизнь, третьи с глубокой, сырой и холодной ямой, или с бесконечным темным лабиринтом. Это мучительное состояние, которое в своей сути пожирает жизнь и стремится уничтожить ее. Это стремление к аннигиляции личности. Трудно представить себе нечто более ужасное, поскольку даже сама смерть не так страшна и ужасна, — ведь это нормальная и естественная часть жизни. Депрессия же стремится к прекращению жизни как таковой, к полному разрушению. Это как будто стремление небытия обрести свойства и разрушить саму идею жизни и блага.
      Одно из свойств депрессии — лишение человека возможности испытывать счастье, видеть красоту и ощущать наполненность и смысл всего сущего. Человек словно оказывается в черном коконе, и эта паутина душит его, застилает взор, заглушает звуки, скрывает свет. Человек оказывается изолированным от мира, перестает его воспринимать.
      В переломный момент, когда тьма закрыла собой все вокруг, очень важно сказать себе, что свет есть. Он никуда не делся, и жизнь не перестала быть прекрасной и осмысленной. Просто мы временно лишены возможности ощущать осмысленность и красоту. Это словно быть запертым в карцере без окон и дверей. Но ведь за пределами карцера простирается огромный и прекрасный мир, полный красок и жизни. Как важно помнить об этом, чтобы не сломаться и не сдаться!
      Каждый человек находит свой способ выбраться из карцера. Но я хочу рассказать о тех, кто всегда рядом, чтобы помочь. Я говорю о животных. Пусть в карцере темно, страшно и больно, но все может измениться, если вдруг в него забежит мышка. Обыкновенная маленькая мышка. Неведомо откуда она появилась там, и вот сидит и смотрит на вас своими большими блестящими глазками. Казалось бы, обыкновенная мышь, что с нее взять? А я скажу вам, что это не просто мышь. Это доказательство того, что за пределами карцера есть жизнь. Мышь — само воплощение жизни, ее законов, ее смысла, ее красоты и бесконечной силы. И если неожиданное появление мышки вызвало у вас удивление, то это уже первый шаг на свободу.
      Однажды и в мой карцер забежала мышка. Я смотрела на нее, а она смотрела на меня. «Как же я вижу тебя в такой темноте?» — подумала я, —  «Неужто мне чудится?». Этот вопрос пронзил мою голову и вызвал тревогу. Я легла на пол, и вдруг поняла, что уголок, где сидит мышка, не такой темный, как другие. В щели между черных камней виднелся свет. «Неужто я не разучилась видеть свет?» — подумала я. Больному разуму было невероятно сложно воспринять столько нового и увязать все между собой. Прошло время, прежде чем я поняла, что мышка пробралась в карцер через маленькую щель в углу между камней. Я заглянула в эту щель. Именно через нее в мой карцер пробился лучик света. Я лежала на полу и всматривалась в щель. Мышка сидела рядом со входом в свою нору и грызла семечко. Я вслушалась в этот странный и непривычный мне звук. Я и не помнила, когда в последний раз слышала музыку; но я понимала, что это одна из мелодий жизни. Там, за пределами карцера, была жизнь. Я когда-то была ее частью, но уже забыла об этом. И вот так неожиданно эта жизнь ворвалась ко мне. Жизнь смотрела на меня своими мышиными глазами и говорила: «Я здесь, я жду тебя. Я пришла к себе с лучиком света и музыкой. Смотри на меня и слушай». И с того дня жизнь приходила ко мне каждый день, и я смотрела и слушала.
      Вскоре я узнала, что внутри стены была полость, и там творилось нечто удивительное. Там жизнь творила саму себя. Я лежала на полу и всматривалась в новый мир через щель. В полости было гнездо, аккуратно сотканное из жухлой травы и сена. В гнездо жизнь натаскала семян и орешков. Днем жизнь сворачивалась в этом гнезде теплым комочком, а ночью исчезала, чтобы вернуться утром и принести что-то новое. Я видела, как жизнь дышит, и как при каждом вздохе вздымается ее пушистая шерстка. Я видела, как трудится она день за днем, уходя и возвращаясь, превращая гнездо в удивительное произведение искусства. Как умело жизнь вплетала в него одну травинку за другой, и у каждой травинки было свое место и свое назначение. Гнездо постепенно превращалось в идеальный шар, и он был совершенным, как совершенны все творения природы. И должное происходило каждый день, и жизнь не прекращалась, и каждый день был не похож не предыдущий.
      В один из дней я увидела, что жизнь принесла в гнездо зеленые травинки. Неожиданно для себя я вспомнила, как пахнет свежескошенная трава. Когда-то, очень давно, я выходила в сад ранней весной, и он окутывал меня свежестью и влагой. Вслед за весной приходило буйство красок и запахов, и я жила этой великой силой и безмятежностью. Как приятно пахнет свежая трава... «Где же этот чудесный сад?» — я начала мучительно вспоминать, почему я оказалась в карцере, и почему так долго не могу выйти оттуда. Вдруг я вздрогнула, потому что поняла, что сад был прямо за стеной карцера. Он был на расстоянии вытянутой руки, и именно туда звала меня жизнь. Мне захотелось закричать и ударить проклятые стены, пленившие меня. Но я сдержалась, чтобы не потревожить жизнь, спящую в гнезде.
      Я лежала и вспоминала сад, вспоминала себя в саду. Я выходила в сад ранней весной и трудилась до поздней осени, пока не выпадет снег. Я видела, как все просыпается и как рвется жить, и как одна форма жизни сменялась другой, и как все это продолжалось без конца. И я была частью этого и помогала жизни воплощаться в прекрасные формы. Я вспомнила, что любила сажать цветы, и что не было прекраснее этого сада на всей земле.
      Неожиданно я услышала тоненький писк. Я всмотрелась в глубину гнезда и увидела, что там возились несколько мышат. Жизнь укрывала их, а они пищали и жались в ней, желая согреться. Я же прижалась ближе к стене, чтобы рассмотреть их. Их было всего три. Они были смешными, розовыми и голыми. Как удивительно было наблюдать за ними... Впервые за долгое время я почувствовала, что мой карцер перестал быть таким тесным и холодным. Я ощущала тепло, которое шло из гнезда, и оно согревало меня.
      Шло время, и мышата обросли шерсткой. Они начали выходить из гнезда, пищали и возились между собой, исследовали мир вокруг. Однажды они заигрались и подошли почти к самому выходу из гнезда, и я почувствовала удивительный сладкий запах. Они пахли так, как пахнут младенцы. Нет в мире запаха роднее. Я ощутила, как что-то сжалось внутри. Жизнь сказала мне: «У тебя есть дочь». Я ужаснулась: как же я оказалась в этом ужасном карцере, как могла оставить свою дочь одну? Слезы покатились у меня из глаз, и я рыдала, глядя на мышат. Жизнь никогда не оставляет своих детей; как же я могла оставить свою дочь? В этот момент я поняла, что должна обязательно вырваться из карцера. Я должна разбить его стены и отыскать путь назад, должна вернуть себя своей дочери. Я знала, что жизнь подскажет мне путь, ведь она всегда следует благому и должному.
      Еще не имея достаточно сил бороться, я заснула. Проснувшись же, обнаружила гнездо пустым. Ужас охватил меня. Жизнь ушла из гнезда, и мышата исчезли. Мышата были еще слишком маленькие, чтобы выжить в одиночку. В панике я осмотрела гнездо настолько тщательно, насколько могла осмотреть его через узкую щель, — но мышат там не было. «Где же ты, жизнь?!» — закричала я, — «Не покидай меня! Помоги мне найти твоих мышат!». Мои слова эхом раздались вокруг, и я поняла, что карцер стал больше. Я поползла вдоль стены, аккуратно ощупывая пол. Может быть, мышата затерялись где-то в карцере? Я прислушивалась, в надежде услышать их писк. Карцер теперь был таким большим, что я испугалась, что сама потеряюсь в нем.
      В этот момент я поняла, что никогда не найду мышат, если останусь прежней. Я должна была измениться, должна была стать как сама жизнь. Моя боль, и мои страхи, и моя немощь должны были исчезнуть, потому что только так я могла спасти то, что подарила мне жизнь. «Я должна стать самой жизнью», — повторила я себе. И в этот момент я сжалась до малой точки, потому что мне было нечего больше терять, а потом расширилась до бесконечности, потом что только бесконечность под стать жизни. Тогда я увидела изнутри весь карцер, и одновременно увидела себя внутри карцера. Его стены были прозрачными, и сквозь них проходил свет. Я почувствовала, что эти стены больше не удержат меня, потому что это я воздвигла их, и я же могу их разрушить. Затем я увидела мышат. Они все это время были возле меня. Я заплакала и взяла их в руки.
      Я стояла посреди сада. Все вокруг было так, как и должно быть. Была весна, и я знала, что за ней придет лето. А еще я знала, что за моей спиной стоит моя дочка. Я обернулась и показала ей мышат. «Мамочка, — сказала она, — я так рада, что ты наконец-то их увидела! Они такие хорошенькие, правда?». «Правда». — ответила я и снова заплакала.