О НРАВСТВЕННОСТИ
Атархат — своим последователям
Приветствую и желаю блага.
1. Непременно найдутся такие, которые спросят: «Для чего вновь говорить о нравственности? Разве мало о ней сказано до сего? Что нового можно сказать о ней, и чему новому можно научить?». Я отвечу: верно, что о ней сказано много, — и даже более чем много. Но дело не в том, сколько сказано, а в том, сколько услышано, и сколько из услышанного вошло в жизнь услышавших. Можно криком кричать, стоя среди людей, — и никто не услышит. Если же кто и услышит, то может ударить в ответ. Так и с тем, о чём я здесь говорю. Сколько сказано о нравственности, сколько написано о ней, — поистине, это подобно безбрежному океану. Многие услышали и приняли услышанное в свои сердца; другие не услышали; третьи услышали, но отвергли, — кто из неверия, кто из боязни тягот, кто из корысти, гордыни или иной душевной язвы. Мир наш держится на людях, и сами они живут друг другом; и ни что иное, как нравственность, есть та опора, которая стоит в людях для других людей и для мира. Безнравственность есть не просто отсутствие нравственности, как пустота, которая не заполнена. Она есть яд, отравляющий душу и разрушающий человека, как ржа разрушает железо. А разрушающиеся люди разрушают и мир. Поэтому для каждого поколения вновь и вновь говорят о нравственности, — словно протягивают доброе снадобье, могущее защитить здоровых от тяжкого недуга и исцелить тех, кто уже болен. Вновь и вновь возводят в людях сказанную опору; совершают свои труды усердные труженики, рискующие ради этого многим и, бывает, идущие на смерть. Что бы было с миром без них — тех, кто разумеет нравственность и способен наставить в ней других? Мир и с разумением нравственности не слишком подобен раю; без него же он был бы подлинным адом, и род человеческий пресёкся бы весьма скоро, задушив сам себя. И он может это сделать, — ибо путь к гибели открыт для всех. Потому никогда, ни в какие времена, дурные ли или добрые, не будет лишним говорить о нравственности и наставлять в ней людей. Она — то богатство, которое при небрежении к нему иссякает весьма быстро; оттого труды по преумножению его не должны прекращаться.
2. Суть нравственности состоит в том, чтобы избрать благо и держаться его, жить по нему. Благо же есть то, что отвечает законам Природы и её стремлениям. Хотя иные назовут благом иное, — волю высшего всемогущего существа, обычаи предков, желание человека, и так далее. Представления о благе проистекают из представлений об устройстве мира; а поскольку эти последние многоразличны среди людей, то и о благе немало имеется различающихся мнений. Некоторые из сего многоразличия делают вывод, что конкретного блага не существует вовсе, и что все представления о нём есть не более чем измышления склонных к фантазиям и заблуждениям человеческих умов. Из этого они делают дальнейший вывод — что благом может считаться то, что угодно считать таковым тому или иному человеку в тот или иной момент. А если так, то, по мысли их, и нравственности как таковой тоже нет, и её точно так же может по своему желанию кроить на себя любой, и может считать нравственным то, что ему угодно. Однако это есть великое заблуждение. И проистекает оно даже не столько из способности разума заблуждаться, сколько из склонности человека к своевольству. На деле же конкретное благо существует, — и понять это нетрудно. Природа живёт по определённым законам, кои берегут её жизнь и дают ей путь к дальнейшему развитию. Так вершится в Мироздании, и в нашем мире, как частице оного. Так же и с человеческим обществом, и с телом и душой каждого человека. Законы эти есть благо, — ибо ими держится жизнь и движется развитие; исчезни они, всё пришло бы к разрушению и погибло. Они — то конкретное благо, которое есть в Природе и человеке. И оно таково, каково оно есть; и от того, что многие заблуждаются и мнят его иным, оно иным не станет. То, что в желаниях и делах человеческих отвечает ему и является его частью, — нравственно. Посему нравственность существует, и она является вполне определённой. Не понимает этого тот, кто не желает понимать. Законы же, по которым живут Природа и человек, который есть её частица, не познаются в одночасье; здесь возможны и даже неизбежны ошибки и заблуждения, из коих проистекают и неверные представления о нравственности. Но если доподлинно известно, что нравственность существует и что её возможно познать, то и заблуждения преодолеваются легче, — ведь тогда знаешь, что искомое существует, знаешь, что поиски не будут напрасными и что в них есть смысл. Это уже достаточная опора для того, кто готов искать. А обретший путь обретает и представления о нравственности, свойственные этому пути.
3. Вы обрели Учение. Оно говорит, что Творец через осознающих познаёт себя и совершенствуется. Совершенствование это есть, большею частью, моральная эволюция; эволюция же иная есть путь к ней, как к ступени, дающей частицам Творца способность совершенствоваться морально. Все осознающие, и в числе их — люди, обретают жизнь для этого. Познавая, они научаются различать благо и зло; а это нужно для того, чтобы уметь сознательно избрать то или другое. Избирая благо, человек делает не просто верный выбор, но дважды верный. Во-первых, преодолев в себе зло и избрав благо, он становится лучше, светлее Духом, — благодаря чему становится совершеннее и ближе к своему преображению Творец. Во-вторых, избрав благо, он делает нечто доброе и полезное для мира, тем улучшая его и жизнь людей в нём. Так одним верным выбором он способен порадеть и о душе Творца, и о его теле; и о будущем, и о настоящем; и о Мироздании во всём его величии, и о мире людей. А выборов таких в жизни много, и из них слагается верный путь. Поступок, проистекающий из верного выбора, есть поступок нравственный, а верный путь подразумевает нравственную жизнь. И верно то, что только нравственная жизнь есть такая жизнь, которая имеет подлинный смысл. Ведь люди, как и прочие осознающие, порождены для того, чтобы Творец мог стать совершеннее. При сём они не есть бездумные инструменты, предназначенные для неосознанного и предопределённого вершения. Они и есть сам Творец. В них его разум, его чувства и его качества, а их свобода воли — это его свобода воли. Они — это Творец, трудящийся над тем, чтобы стать совершеннее. Если они отринут своё долженствование и уже не будут теми, кем имеют быть, то утратят себя и своё место в Мироздании, утратят смысл своего существования. Вот глубокая суть нравственности. Для того ли она, чтобы снискать уважение окружающих? Для того ли, чтобы избежать кар, прижизненных или посмертных, за дурные поступки? Для того ли, чтобы не преумножать в мире зло, и тем сделать его лучше? Для того ли, чтобы заслужить лучшую посмертную участь? Всё это верно, — но всего этого самого по себе, по отдельности или в совокупности, недостаточно. Всё это хорошо в приложении к большему. Большее же есть то, о чём я сказал: совершенствование Творца и воплощение осознающими в жизнь смысла своего существования. Следует хорошо это понимать. Вот перед тобою выбор, — пусть и в чём-то невеликом. Избрав дурное, даже столь малое, ты поставишь Творцу препону на его пути и поколеблешь смысл и устои собственного существования; избрав же доброе, даже столь малое, ты поможешь Творцу в его пути и утвердишь смысл и устои собственного существования. Да, так, — и не менее. Такова самая сущность и изначальный смысл всякого нравственного поступка. Кто знает и понимает это, тот подлинно видит суть того, что он делает, и для него ясна истинная подоплёка нравственной жизни.
4. Так по Учению. Однако что же те, кто не в Учении? Бессмысленна ли их жизнь, если они не знают верного пути? Нет, не бессмысленна она, — ибо это есть путь к пути. Поиск верного пути — тоже благо. Никто не был изначально ведающим его. В каждом человеке и ином осознающем содержится частица Духа, изошедшая из первого мира для того, чтобы возвратиться в него, пройдя нелёгкою дорогой и в пути став лучше. Каждый ищет верный путь; и те, кто нашёл его, тоже были такими ранее, в череде прежних жизней и в жизни нынешней. Кто не нашёл ещё верного пути, тот идёт путём неверным. Но и неверные пути небессмысленны. Одни из них проходят дальше от Истины, другие ближе к ней; на одних можно научиться доброму менее, на других более. Нравственность же слагается из знания того, что верно и что нет, из стремления поступить верно, и из умения сделать это. Знание необходимо, ибо оно есть основа для стремления и умения. Но если их нет, то и знание бесполезно. Более того: его можно обратить во вред. Так многие вершат зло не столько по незнанию, сколько по желанию. Для таких знание оборачивается бедой, ибо знать верное и умышленно поступать неверно — много хуже, чем поступать неверно по незнанию. Совсем иное с теми, кто поступает неверно, думая, что поступает верно. В таких есть стремление и умение, — а это весьма много. Даже без знания это способно сделать человека лучше. Искреннее стремление к благу — великая сила. И хоть это не может дать достаточного совершенствования и вновь вознести Дух в первый мир, всё же это хорошая опора, пока не обретён верный путь. В нравственности весьма важно чистосердечное стремление и старание жить нравственно. Оно столь значимо, что в немалой степени искупает ошибочность поступков, — когда человек поступает недолжным образом, при сём будучи уверен в обратном и искренне считая, что делает добро. Искренне следуя неверному пути тоже можно научиться нравственности, — хотя и не в достаточной мере. Тем паче, что и неверные пути содержат в себе нечто от Истины, — менее или более. Тот, кто идёт неверным путём, в чём-то поступает неправильно, а в чём-то правильно. Если же он искренне привержен благу, — такому, каким видит его, — и старается поступать в соответствии с оным благом, то есть нравственно, тогда он достоин уважения не меньшего, чем тот, кто идёт верным путём. Заблуждения же и ошибочный выбор пути есть не вина его, а беда. Остерегайтесь пренебрежительно относиться к таким людям и ставить их в глазах своих ниже себя, — ибо это будет безнравственно. Поистине, лучше искренне и старательно следовать неверному пути, чем знать верный путь и раз за разом соступать с него.
5. В душах людей сокрыто многое, что незримо для ума. То же относится и к верному пути. Духу он ведом; однако разум и чувства слабо слышат голос Духа, и склонны к заблуждениям. Это естественно. Отдалившись от верного знания, человек снова идёт к нему, — с тем, чтобы в пути стать лучше. Это как если бы некто утратил зрение, а после постепенно вновь возвратил бы его себе, и стал бы зорче прежнего. Подобно этому люди через познавание возвращают себе утраченное зрение Духа. Однако если в отдельных людях Дух говорит не столь громко, то во всех вместе взятых он говорит громче, и слышен явственнее. Многое из того, что неведомо или непонятно отдельному человеку, ведомо и понятно человечеству. Глазами всего человечества верный путь видится яснее. Об этом свидетельствует и нравственность, взрастающая в человечестве с первых времён его существования. За многие тысячи лет много было держав, общественных укладов, законов, обычаев, мировоззрений. Много было дурного во всём этом, зла во всевозможных обликах и проявлениях, и много есть сейчас. Во все эти тысячелетия было и то, что виделось людям благом и выступало препоной злу. Многое менялось и в этом: то одно представлялось людям благом, то другое. Но важнейшее и глубочайшее не менялось; оно было той доброй пищей, коей питались и укрепляли силу свою человеческие умы и души во все времена. И обратив на это важнейшее свой взор, вы в наши времена увидите то же, что видели жители глубокой древности. Что же оно? Оно вот что. Всегда считались злом убийство и всякое насилие, злоба и жестокость, угнетение и равнодушие, несправедливость и попустительство злу, ложь и подлость, лицемерие и злопамятность, воровство и мошенничество, вероломство и клевета, жадность и лихоимство, трусость и зависть, леность и дармоедство, грубость и неряшливость, разврат и противоестественный блуд, гордыня и тщеславие, разнузданность и слабодушие, пресмыкательство и непочтительность, невоздержанность и самомнение. Всегда считались благом любовь и доброта, человеколюбие и отзывчивость, честность и верность, храбрость и старательность, трудолюбие и усердие, умеренность и щедрость, сострадание и способность заступиться за обиженного, справедливость и противление злу, стремление к знаниям и бережное отношение к миру, незлобивость и терпеливость, внимательность и аккуратность, самопожертвование и дружба, скромность и почтительность, рассудительность и самодисциплина, твёрдость перед лицом трудностей и прямодушие, ответственность и надёжность. И что всё это, как не то же, что осуждаемо и одобряемо Учением? Такова и есть его нравственность. Это потому, что оно указывает верный путь, — путь, ведомый Духу, живущему в людях. Под то ощущение, которым человечество единой своей душой различает доброе и дурное, Учение подводит опору знаний, показывая подлинное устройство мира и предназначение человека. Так доброе укрепляется надёжнее, а дурное изгоняется вернее. Таков ваш путь.
6. Избранного пути надлежит держаться, прилагая к тому все возможные усилия. На нём вы сможете стать лучше и сделать лучше наш мир и самого Творца; поистине, такое стоит стараний и тружданий. И хотя нравственность Учения едва ли отличается от того, что признавалось среди людей нравственным раньше и что признаётся таковым сейчас, всё же она может быть осуждаема, — ибо зиждится на основе иной, нежели те основы, кои привычны многим. Это печально весьма; но таковы люди. Часто они готовы ненавидеть и подвергать гонениям тех, кто имеет отличные взгляды, — хотя бы из оных взглядов и проистекали поступки, подобные их поступкам. Поэтому нравственная жизнь не есть залог уважения от окружающих. Прежде в этом было хуже, а ныне стало несколько лучше; но сказанное зло не изжито полностью, и многие страдают от него. Будьте и вы готовы к встрече с ним. И остерегайтесь сами поступить так по отношению к кому-либо. Помните: если на не очень здоровой почве смогло взрасти древо, дающее добрые плоды, то это причина для радости. Чем больше добрых плодов, тем меньше будет тех, кто падёт жертвой плодов ядовитых; почва же духовная со временем может быть удобрена и избавлена от нездоровья. Я говорю вот о чём. В мире столько зла, в людях столько дурного, что тем, кто разумеет нравственность, следует идти рядом, плечом к плечу, как воинам в одном строю. Пусть истоки их нравственности и различаются: это не причина для вражды. Пусть нет согласия во всём, пусть меж ними будут и споры, — но пусть не будет вражды. Вот город, в коем есть добрые жители и есть поджигатели, предающие его огню лишь для того, чтобы развлечься, или согреться, или пограбить при панике, или навести ужас, или с иным дурным умыслом, а кто и по неразумию. Добрые же жители пусть и живут отдельными семьями, и пусть у всякого своя жизнь и свои стремления, — но город свой они берегут и обихаживают, радеют о нём. Как же не выступить им совместно на его защиту, как не противостать поджигателям? Если вместо сего они станут враждовать и драться меж собою, те сожгут город, и он погибнет, и все сгорят в нём. Наш мир — как сказанный город. Кто разумеет нравственность, те радеют о людях и мире; безнравственные же губят людей и мир. Разумеющим следует быть совместно в оберегании того, что другие губят. Разность же путей хоть и досадна, и бывает нередко препоной в понимании друг друга, но в сущности не является истоком вражды. И она преодолима, — ибо Истина одна, и верный путь один, и однажды умы и души придут к ним. А до тех пор разумеющим нравственность нужно совместно держать её щит, заслоняя мир и людей от тех, кто брызжет ядом безнравственности.
7. Прежде бывало так, а ныне бывает ещё чаще, что те, кто держится нравственности, оказываются порицаемы и даже презираемы уже за одно это. Можно увидеть, как таких оскорбляют, бранят, глумятся над ними. Скажи вору, что ты не вор, или скажи блуднику, что ты не блудник, — и весьма вероятно, что услышишь в ответ презрительные слова: «Смотри, какой святой отыскался! Хочешь быть чистым, и лучше меня? Но я таков, каков есть, и тем горд; подобных же тебе не ставлю ни во что». Тебя могут бранить, высмеивать, называть глупцом, обвинять в лицемерии и гордыне, словно это ты идёшь против блага, или словно быть нравственным — нелепо и позорно. Поистине, горестно, что многие кичатся своей безнравственностью и ставят её выше нравственности. Они полагают, что человек по сути своей безнравствен, и что естественный его удел — грязь и смрад. Такие и не верят даже, что можно жить иначе; тех же, кто старается жить иначе, почитают за лицемеров или глупцов. Другие ставят превыше всего свои желания, а право на свободное удовлетворение их почитают священным законом. Для этих нравственно то, чего хочется им; законов, по коим живёт мир, и предназначения человека они и знать не хотят; тех же, кто живёт иначе, почитают за трусов или мошенников. Есть и такие, которые хоть и видят суть нравственности и умеют отличить доброе от дурного, всё же сознательно предаются безнравственности, — ради удовольствий, различных выгод, богатства, власти, славы и прочего, что столь соблазнительно. Эти особенно враждебны к разумеющим нравственность, ибо справедливо видят в них препону для своих достижений. Чем больше поборников нравственности и чем усерднее они её отстаивают, тем труднее сказанным негодяям вершить свои дела. И они преследуют неугодных, очерняют их, творят над ними насилие и даже истребляют, когда могут. И прочими делами своими разрушают мир, изгрызая его, как обезумевшие крысы, разбивают жизни людей, а души многих наполняют своим ядом, превращая их в себе подобных. С такими, бывает, приходится бороться не только словом, добрым примером и благим делом, но и силой, — чтобы защититься от них и защитить тех, кого они губят. Поэтому знайте, что следовать нравственности может быть не только трудно, но и опасно. У многих взрастёт злоба на вас, а иные могут поднять на вас оружие. Каждому надлежит быть готовым к этому. Нравственность есть не только труд следования пути, но и борьба; оттого Учение и говорит, что каждый человек — воин. Но воин он не в том, чтобы завоевать нечто и подчинить себе кого-то силой, а в том, чтобы бороться с дурным в себе и быть готовым выстоять в борениях с теми, кому неугодно благо и кто желает повергнуть его. Я говорю вам: можно быть воином, и не допускать в себя злобу, ненависть и ожесточение. Нельзя допускать этого даже по отношению к тем, кто восстаёт на вас. Если кто-то будет считать вас своим врагом, то это — дело его совести; у вас же врагов быть не должно, и вы никого за таковых не считайте. Если же ожесточитесь, то, защищая нравственность и благо, погубите их в себе, а в мире умножите зло. Мало что может быть горестнее подобного перерождения, — когда некто, радея о благе, переступает черту и сам превращается в зло. Берегитесь этого, не отравите благо в себе.
8. Итак, следует держаться нравственности; и я сказал уже, в чём заключается смысл этого. Так становишься лучше сам, делаешь добро людям, утверждаешь жизнь мира и осуществляешь грядущее преображение Творца. И помните, что для столь великого дела, как сказанное преображение, важен каждый человек. Пусть никто из вас не говорит: «Я мал и слаб; что могу я сделать для Творца?». Всякий человек содержит в себе разум Творца и его душу. Познай, хотя бы на малую крупицу мир или человека, — и вот ты уже сделал разум Творца совершеннее. Удержи себя от дурной мысли, слова или поступка, — и вот ты уже избавил Творца от препоны на его пути. Сделай нечто доброе, — и вот ты уже помог ему сделать по его пути шаг более быстрый и верный. Великое слагается из малого: безбрежный океан — из едва видимых капель, уходящие в небесную высь горы — из крохотных частиц камня. Не будь малого с его предназначением и вершением — не будет и великого. Каждый человек поистине бесценен для Творца. Далее скажу вот что. Пусть никто из вас не говорит: «Я несовершенен; что толку от меня Творцу?». Всё идёт по пути совершенствования; никто и ничто не рождается совершенным. Каждая обретённая крупица знаний, каждое полезное свершение ума, воли, слова или рук есть шаг по сказанному пути. Человек становится лучше, мудрее и сильнее не в один миг, но постепенно, шаг за шагом. Не следует сразу требовать от себя слишком многого. Для одних это может обернуться разочарованием в себе; для других, кто послабодушнее, это может стать удобным предлогом к тому, чтобы в дальнейшем не прилагать усилий к должному вершению. В сём весьма важно знать меру: не требовать от себя чрезмерного, — но и не бездействовать, оправдывая это своим несовершенством. Нужно свершать благой труд в себе, прилагая к тому должные усилия и старание, и нужно трудиться на благо людей и мира, сколь позволяют твои умения, силы и возможности. Так, постепенно, и сам становишься лучше, и сделать можешь всё больше. Так меняются к лучшему люди, и так они меняют к лучшему мир. Каждый может это, — если только стремление его неложно и если он не выискивает возможностей к бездействию и способов оправдать его. Не трудиться в себе и не стараться сделать лучше людей и мир — вот один из ликов безнравственности. Что не идёт к лучшему, то погибает, — ибо жизнь есть развитие. Губить бездействием себя и через своё бездействие позволять гибнуть людям и миру — безнравственно. Благое же деяние нравственно само по себе, невзирая на то, принесло ли оно успех. Бывают и ошибки, и неудачи, и всяческий неуспех по различным причинам. Но даже если подобное произошло, и некоторое благое дело не удалось, то Дух, живущий в человеке, станет чище и совершеннее, — ибо желание блага и старания к его вершению есть тот труд ума, души и тела, который делает человека лучше. Не страшитесь же неуспеха в сём труде. Благое стремление и старания хороши для вас; а ничего доброго сделать не удастся, если не стараться, не пытаться, не прилагать усилий, усердия и должного радения. Труд такой рано или поздно принесёт живительные плоды.
9. Подлинно: жизнь есть развитие. И нравственно то, что содействует жизни и всякому развитию, идущему во благо. Поэтому справедливо будет сказать, что в Мироздании всё держится на нравственности. Исчезни она — и благотворное развитие прекратится, эволюция угаснет и Мироздание умрёт. В Природе самой по себе всё живёт по законам естественной нравственности, для соблюдения коих частицам её активный разум не нужен, а довольно и глубинного знания, содержащегося в разуме пассивном. Законы эти хороши и полезны для эволюции. Из них одни касаются и осознающих, другие же для них есть пройденный шаг, и потому не годятся. К примеру, убийство одного зверя другим естественно, и потому не противоречит нравственности Природы. Человек же имеет в себе больше, чем имеет в себе зверь, и может познавать, и способен различать добро и зло, — потому и мера в насилии для него другая, и убийство человека человеком безнравственно. Это потому, что у зверя один смысл существования, а у человека другой. Некоторые полагают, что человек во всём подобен животному, и потому законы жизни человека те же, что у зверя. Другие полагают, что человек не подобен животному ни в чём, и что законы жизни их во всём различны. Ошибаются и те, и другие. На самом деле человек в чём-то подобен зверю, а в чём-то нет, и законы жизни их в одном сходны, а в другом различны. А в чём сходство и в чём различие, то открывается через познание. Наука такого различения непроста. Среди того, что ясно даже неискушённому уму, есть такое, что можно понять лишь имея глубокое знание мира и людей и обладая тем, что принято называть «мудростью». Однако же нравственность есть нравственность, — даже если у животного и человека она схожа не во всём. Зверь вершит своё благо, а человек своё. И благо, вершимое человеком, больше и сложнее, нужнее и действеннее для Мироздания. Зверь поступает нравственно, и иначе не умеет; человек же может вершить зло, бессознательно и сознательно. Зверь самой своей жизнью вершит то, что потребно Творцу; человек же может сделать то, чего зверь не может, но без чего Творцу не достичь преображения. Нравственность зверя бессознательна; нравственность человека сознательна, и она требует сознательного труда по её познанию и осуществлению. Но обе они являют собою проявления единого принципа. Они есть две стороны нравственности, на которой, как сказал я выше, держится Мироздание.
10. Познание ведёт к научению нравственной жизни. Поэтому познавайте мир и людей, старайтесь узнать и понять существующее, учитесь различать доброе и дурное. А нравственным является любое благое дело, — от самого малого до самого великого. Жить нравственно — значит стремиться к благу и вершить его. И суть такой жизни не в том, чтобы улучшить нечто вокруг себя для своего же удобства, или заслужить почести и награды, или угодить некоей грозной силе, а в том, чтобы содействовать жизни и эволюции Мироздания, — сиречь Творца. Пусть же подоплёкой вашей нравственности не будет ни страх, ни алчность, ни честолюбие, ни иное дурное и недостойное. Всё это отравляет её, и она становится подобной плоду, радующему глаз и обоняние, но сгнившему внутри. Таким плодом не насытится голодный; а иной, увидев его нутро и разочаровавшись, после того вовсе перестанет верить в добрые плоды. Далее скажу, что поскольку нравственность так важна, то и претерпеть ради неё можно многое. Бывают люди, идущие на тяготы, муки и смерть за то, что они считают истинным, нравственным и справедливым, — при сём и не полагая даже, что это важно для всего Мироздания. Как же не быть таким тому, кто знает о сказанной важности? И если не идти на тяготы, муки и смерть ради столь великого и необходимого блага, то ради чего тогда? И в чём тогда будет отличие человека от червя, угнездившегося в дыре, прогрызенной им для себя в яблоке? Первое и главное отличие человека от животного — не в умениях рук, не в членораздельной речи, и даже не в способности мыслить. Оно в предназначении. Ради предназначения эволюция создала все прочие различия, — и те, о которых я сказал, и иные. И когда предназначение и благо есть одно, то что может быть выше? Это ли не то, ради чего нужно трудиться и бороться, ради чего имеет смысл жить и умирать? Сам род человеческий существует ради этого. И вы сего не забывайте. Понимайте и помните, что малейшее благо, совершённое вами, есть часть великого предназначения. Следовать ему нелегко. Прежде прочего, нужно преодолевать дурное в себе, — дурные качества и пороки, вредные привычки и неправые стремления, искушения и прочее непотребное, что имеет свойство взрастать в человеке, подобно недугу души. Шаг за шагом, прилагая усилия, преодолевайте всё это. Кроме преодолевания дурного в себе, боритесь и с дурным вокруг себя. Вас могут искушать и совращать, бранить и очернять, преследовать и мучить, и ставить пред лицо смерти. Не сдавайтесь, не покупайте безопасности, покоя и довольства недостойной человека ценой, — ценой трусости, подлости и попрания блага. И старайтесь сделать людей и мир лучше: это вернейшее средство выстоять в борьбе со злом и повергнуть его. Всё, о чём я говорю, весьма непросто и нелегко: кто осмелится отрицать? Однако оно в силах человека. Он сам порождает всё зло в своём мире, и сам способен противостоять ему и изжить его. Природой приданы ему необходимые для этого борения силы, — а иначе зачем ему и существовать? Поэтому ищите и находите их в себе. Верно говорю вам: сил в человеке больше, чем может он предполагать. Природа придаст вам сил и сверх того, — ибо она щедро дарует их тем, кто не противопоставляет себя ей, а течёт струёй в её потоке. Сил у вас много, и жизней много. Как можно повергнуть того, в ком бездна силы, кто един с Природой, и кто, даже умерев, возвращается, чтобы продолжить дело блага? Дурное не может победить того, кто сам не пожелает быть побеждённым. Таким порождён человек, и так вершится.
11. Вот ещё нечто, что следует вам знать и помнить. Верша благое дело, блюдите его в чистоте, не оскверняйте недостойными, безнравственными методами. Некоторые говорят, что ради успеха большого благого дела можно прибегнуть к нечистым способам, ибо цель оправдывает средства. Не верьте. Нечистый, безнравственный способ в благом деле, — это частица гнили, которая заражает и здоровое. Грязные методы не помогают делу, а подтачивают его и отравляют; так болезнь подтачивает тело, и так грязь или отрава проникает в чистую воду, и та становится негодной для утоления жажды или ядовитой. От этого подлинное благо оборачивается мнимым, и успех его будет содержать в себе поражение; вершитель же его делает шаг в сторону от верного пути. Вот что нужно понять: человек порождён ради совершенствования Духа, без какового совершенствования Творцу не преобразиться. Дух же совершенствуется через познание осознающими себя и мира и следование благу. Достигая чего-то доброго недостойным способом, человек не только отравляет вершимое благо, но и ставит препону для совершенствования в себе, и к тому же приучает себя к вершению дурного. И вот, он хотел сделать как лучше, — а вышло так, что он и вершимое благо отравил, и себя сделал хуже, и помешал Творцу в шаге по его пути, тогда как должен был помочь. Этого ли он хотел, к этому ли стремился? Доброго не создашь через зло. Делая так нечто полезное, ты делаешь ещё больше дурного. Для совершенствования же Духа нужнее нравственный поступок, нежели практические выгоды, — к тому же ещё и отравленные злом. Поэтому в благом деле никогда не отступайте от принципов, не допускайте лжи, любого обмана или мошенничества, подлости, предательства, неправого насилия и иного дурного и безнравственного. Сколь бы великим и необходимым ни было вершимое благое дело, не оскверняйте его недостойными методами. Пусть оно не удастся, и пусть в чём-то добром и нужном это обернётся промедлением или даже неуспехом, — зато Дух, душа Творца, станет совершеннее. А успеха и не было бы, даже если бы дурное и было совершено, — ибо мнимый успех, содержащий в себе зерно разложения и гибели, не есть то, что виделось как благая цель. Даже в столь великом и необходимом миру деле, как Учение, нельзя идти на применение недостойных методов, — хотя многие сочли бы, что в подобном деле успех стоит того. Я блюду Учение в чистоте. Скоро уж двадцать лет с начала откровения, — а успех его далеко не столь велик, как мог бы быть. Добрый росток трудно пробивается сквозь ссохшуюся без животворной влаги землю. Трудностей и препон много, а подмоги мало. Её могло быть и больше, и успех мог бы быть велик, не в пример нынешнему, — да, многого можно было достигнуть за прошедший срок. Но для этого нужно было поступать безнравственно в том или ином, и принимать помощь, влекущую за собою безнравственные дела. Возможности такие были, — но я не принял их, говоря себе: «Пусть лучше Учение пройдёт более долгим и трудным путём, — но зато останется чистым; пусть плоды доброго древа созреют позже, и пусть даже сам я их не увижу при жизни, — но зато они не будут отравлены». Так же и вы поступайте в любом своём деле, малом ли или великом. Не вершите добра через зло: ни нравственности, ни подлинной пользы в таком вершении нет.
12. Многое ещё можно сказать о нравственности; тема это подобна кладезю, который не исчерпать и за целую жизнь. Но я сказал уже, что сказать намеревался: о том, в чём сущность нравственности и подлинная её значимость, и о важнейших принципах следования ей. Из того, что сказано здесь, можно понять и многое другое, — тем больше и вернее, что в Учении уже немало сказано о многом и разном, что касается нравственности, и будет сказано ещё немало. Здесь же я являю вам основу самого принципа нравственности. Поймите его и осознайте. Смотрите открытыми глазами — и увидите, как принцип этот связан с любым элементом Учения. С одними он переплетён, как нити в прочной ткани; другие восходят к нему, как ступени к вершине; третьи проистекают из него, как реки из единого истока. Иначе и быть не может, — ибо он есть одна из опор, на которых зиждится всё. В существовании Мироздания познание есть первый великий шаг, а сознательное следование благу — второй. Без первого не будет второго, а без второго не будет преображения Творца. Поэтому нравственность есть нечто много большее, чем можно предполагать. Она важна и нужна не только лишь человеку, чтобы ему оставаться чистым, и не только лишь обществу, чтобы ему быть благополучным. Она важна и нужна всей Вселенной. Не будет ложью, если сказать, что Вселенная воздвиглась ради неё. Посмотрите на звёздное небо и осознайте вот что: звёзды горят потому, что для вас возможно жить нравственно. Если бы было невозможно, звёзды не горели бы, ибо были бы не нужны; и всех просторов Вселенной не было бы, и соцветия трёх миров, и не было бы тверди под вашими ногами. Вот о чём я хотел сказать вам. Поймите и помните.
Доброго пути.