МИТЭВМА ЧОИ-ЧО

ДРАГОЦЕННЫЙ ПОЯС 

ЭНОН I

Мой Учитель говорил: «Кто печётся только о себе, тот подобен обезьяне. Вот она скалится, махает лапами, трясёт задом и чешется: в том и вся её заслуга. Кто вздумает воздавать ей за это почести, тот ещё хуже её».

ЭНОН II

Мой Учитель говорил: «Ни к чему человеку черепаший панцирь. На то он и человек, чтобы чувствовать. Если бы был у него панцирь, который защищал бы его, то тогда что он почувствовал бы, что узнал, зачем бы жил? Если ты — человек, то берегись, чтобы душа твоя не затвердела и не обрела панциря, — ибо тогда ты не будешь уже человеком. Тогда дорога тебе, как черепахе, — на горячие камни».

ЭНОН III

Мой Учитель говорил: «Вот высокие скалы; облака, не умея обтечь их, рвутся об их вершины, как гнилое полотно. Посмотри вокруг — и увидишь, что жизнь — как скалы, а люди — как облака. А должны быть люди — как скалы, а жизнь — как облака».

ЭНОН IV

Мой Учитель говорил: «Копьё поражает не другое копьё, а человека. Ты же, обращая свои слова против слов другого человека, понимай, что словами своими ранишь не его слова, а его самого».

ЭНОН V

Мой Учитель говорил: «Если плод не пойдёт в пищу, он сгниёт. Если солнце не будет светить, в нём заведутся черви. Если твоя душа не будет для людей, она сгниёт и в ней заведутся черви».

ЭНОН VI

Мой Учитель говорил: «Смотри, каковы звёзды. Нет в мире богатства, которое могло бы сравниться с ними. Но не желай иметь их у себя, а желай иметь их в себе».

ЭНОН VII

Мой Учитель говорил: «Жизнь наделяет собою всех, — и величайшего властителя, и последнего бродягу. Смерть не щадит никого, — ни величайшего властителя, ни последнего бродягу. Так будь для всего хорошего в себе — как жизнь, а для всего дурного в себе — как смерть».

ЭНОН VIII

Мой Учитель говорил: «Если бы земля не захотела дать плод, никто бы не смог её возделать. Так и человек: если он не захочет дать доброго плода, никто не научит его доброму».

ЭНОН IX

Мой Учитель говорил: «О чем бы ты ни думал, от всего обращайся мыслями к человеку. О чём же ещё вспомнить, как не о нём? А от него обращайся мыслями к тому, что под небом и над небом. Если от него не обратишься мыслями к тому, что под небом и над небом, то зачем тогда и вспоминать о нём?».

ЭНОН X

Мой Учитель говорил: «Страх хуже лихорадки. Лихорадка терзает тело и туманит рассудок, а страх убивает рассудок, тело же делает никчёмным».

ЭНОН XI

Мой Учитель говорил: «Властолюбие, трусость, гневливость, завистливость, похотливость, глупость, лживость, жадность сами по себе есть позор. В совокупности же с гордыней каждый из этих пороков ведёт к злодеянию. Храбрость, упорство, ум, мастерство, любознательность, умение управлять, осведомлённость, любовь сами по себе есть благо. В совокупности же с гордыней каждая из этих добродетелей ведёт к злодеянию же».

ЭНОН XII

Мой Учитель говорил: «Кто хочет властвовать, тому бы родиться блохой. Иной человек из кожи лезет, желая повелевать другим, — а тому до него и дела нет. Блоха же если укусит, то собака непременно почешется».

ЭНОН XIII

Мой Учитель говорил: «Даже пустой червяк под землёй вольно ходит вверх и вниз. Неужто человек ничтожнее червяка? Человеку ли не желать и не мочь вознестись над небом?».

ЭНОН XIV

Мой Учитель говорил: «Кто променяет искру огня на озеро грязи? Лучше иметь малое, но благое, чем громадное, но дурное или никчёмное».

ЭНОН XV

Мой Учитель говорил: «Железо течёт от огня, и гнётся, и ржавеет. Человек же берёт железо и делает из него, что пожелает. Так подобает ли человеку размягчаться волей перед соблазнами, склоняться перед недоброй силой и ржаветь душой? Или он слабее того, над чем властен?».

ЭНОН XVI

Мой Учитель говорил: «Ты родился для того, чтобы жить, а не для того, чтобы умереть. Кто живет ради жизни, тот не умирает, а кто живёт ради смерти, тот не живёт».

ЭНОН XVII

Мой Учитель говорил: «Не принимай чужого обычая. Придя к человеку в дом, приветствуй его не так, как хочется ему, но так, как разумеешь сам. Приветствовав его так, как хочется ему, ты утратишь себя; и тогда кто это пришёл к нему? Если не потрафишь ему и он тебя прогонит, то ты утратишь меньше, чем утратил бы, если бы поступился собой ему в угоду. Что бы ты ни утратил, всё можно обрести вновь; только себя не вернёшь, если утратишь».

ЭНОН XVIII

Мой Учитель говорил: «Если хочешь съесть нечто, и то же самое хочет съесть животное, — уступи ему. Не для того существует человек, чтобы морить других тварей голодом».

ЭНОН XIX

Мой Учитель говорил: «Будучи почтительным к другому человеку, не роняй себя, а заботясь о своём достоинстве не унижай другого человека. Что доброго примет он от тебя, если перед тем ты унизишься, и что доброго увидит он в тебе, если перед тем ты унизишь его?».

ЭНОН XX

Мой Учитель говорил: «Вот я говорю с тобой; но что я мог бы сказать, если бы думал сейчас только о тебе или только о себе? Я говорю с тобой, — а думаю о благе всего, что есть под небом и над небом: ведь ради этого я и говорю с тобой. Пока не научишься говорить с другими так, как я говорю с тобой, лучше молчи».

ЭНОН XXI

Мой Учитель говорил: «Если пошёл в гору, не сетуй на то, что идти трудно. Если пошёл через болото, что толку бояться за свою жизнь?».

ЭНОН XXII

Мой Учитель говорил: «Вот у меня раздроблена рука. За одно слово я бился; за одно слово правды не пожалел руки. Я и жизни бы не пожалел за это. Вот, посмотри на мою раздробленную руку. Будь она сейчас цела, не мог бы я тебя учить».

ЭНОН XXIII

Мой Учитель говорил: «Если за правдивые слова тебе вырвут язык, — радуйся, что только языка лишился. Лучше быть без языка, чем без совести. Поступившись правдой, ты умрёшь душой: а зачем мертвецу язык?».

ЭНОН XXIV

Мой Учитель говорил: «Иной лакомка съедает немало козьих мозгов, а умнее не становится, — только копит жир на брюхе. А если бы и перенял что, то стал бы по уму козёл-козлом. Не мни же, что от чужих приятных речей станешь мудрее. Ищи в чужих речах не приятность и занимательность, а правду и толк. А если тебе приятны пустые речи, то, видно, ты уже козёл».

ЭНОН XXV

Мой Учитель говорил: «Змея ползёт, чуть шурша, а от поступи нинмарака содрогается земля. А не жил бы один из них, — не жил бы и другой. И ты, вдохнув, выдохни, чтобы воздуха хватило на вдох кому-то за дальними горами».

ЭНОН XXVI

Мой Учитель говорил: «Не должен человек рождаться напрасно. И если я учу тебя, а ты учишься у меня, то оба мы родились не напрасно. Ты почтил чрево моей матери тем, что учишься у меня, а я почтил чрево твоей матери тем, что учу тебя. И чрева далёких наших праматерей мы этим почтили тоже».

ЭНОН XXVII

Мой Учитель говорил: «Кто-нибудь пьёт молоко, наслаждаясь и нахваливая его, — а потом пойдёт и помочится им. Не поступай так с чужим мудрым словом».

ЭНОН XXVIII

Мой Учитель говорил: «Я видел два великих города с каменными дворцами, отделанными серебром и голубой осмой. И я думаю об этом — и не знаю, действительно ли я видел что-то. Ты открыл мне своё сердце, и я заглянул в него. И вот я думаю об этом — и знаю, что действительно видел что-то».

ЭНОН XXIX

Мой Учитель говорил: «Иной стыдится наготы, а подлости не стыдится. Не безумен ли он, если различает камешек под ногами, а горного хребта не видит? Я смеялся бы над этим, если бы не текли слёзы».

ЭНОН XXX

Мой Учитель говорил: «Ядовитый паук лучше никчёмного человека. Паук этот делает своё дело, — а человек этот и своего дела не делает, и для чужих дел — обуза».

ЭНОН XXXI

Мой Учитель говорил: «Вот один человек продал другого человека за трёх коров и две себы зерна. Он думает, что взял его цену: на деле же он взял свою цену».

ЭНОН XXXII

Мой Учитель говорил: «Не бывает такого, чтобы повозка прошла через лес. Сколь бы могущественный или богатый человек ни ехал в ней, всё равно он должен будет сойти и идти через лес пешком. Идя через жизнь, не полагайся на власть или на богатство, — ибо о них скорее запнёшься, — но полагайся на силу своего духа».

ЭНОН XXXIII

Мой Учитель говорил: «Умный не возьмёт горячий уголь голой рукой. Но не взяв его, он не узнает ни жара огня, ни боли. Так многие мнят себя умными, хотя ничего не знают. Цена такому уму — плевок».

ЭНОН XXXIV

Мой Учитель говорил: «Над небом есть и другие земли, и другие небеса. От них протягиваются незримые корни к нашей земле, а от неё — к ним. Так всё питается друг от друга. Живи же так, чтобы пища их не была горька».

ЭНОН XXXV

Мой Учитель говорил: «Одни кичатся силой, другие — богатством, третьи — красотой. Если это и впрямь то, чем подобает гордиться, то тогда возьми носорога, одень ему на рыло дорогое ожерелье, в зад ему воткни павлиньи перья, — и получишь совершенное существо».

ЭНОН XXXVI

Мой Учитель говорил: «Нет двух подобных во всём людей. Пища же у всех одна, и воздух, которым дышат, один, и земля, по которой ходят, одна, и солнце одно. Так нечто одно, если оно доброе, может произвести из себя сонмы различных благ. И если ты избираешь нечто для себя, то лучше избери одно, но доброе, чем обилие, но с гнильцой. От обилия этого у тебя не останется ничего, ещё и дом провоняет, — а из одного доброго получишь блага в изобилии».

ЭНОН XXXVII

Мой Учитель говорил: «Не тело заботится о душе, но душа о теле. Прочное печётся о непрочном: ведь душу не убьёшь, а тело, если его не убьют, умрёт и само. Но есть немало таких, которые оскверняют свою душу ради спасения тела. Не безумие ли — ради спасения непрочного губить прочное? Да не поступишь ты так».

ЭНОН XXXVIII

Мой Учитель говорил: «Что птице хромота? Пусть она бережёт крылья».

ЭНОН XXXIX

Мой Учитель говорил: «Вот, ты говорил с человеком, а он пошёл от тебя таким же, каким был. Зачем же ты тогда говорил с ним? Если ты говорил с ним, а он от этого не стал лучше, то, значит, ты его обокрал».

ЭНОН XL

Мой Учитель говорил: «Вот ты проткнул руку о древесную колючку и охаешь от боли. А я скажу тебе: наслаждайся. Боль эта невелика, и проистекает она из неосторожности. Но вот кто-нибудь косо посмотрел на тебя, и это — подлинная боль, от которой и кричать не стыдно».

ЭНОН XLI

Мой Учитель говорил: «Пустословят только те, кому нечего сказать. А сказать нечего тому, кто не хочет другим добра».

ЭНОН XLII

Мой Учитель говорил: «Когда захочешь есть, сделай сперва что-нибудь доброе, а после ешь. Что-нибудь сделай: скажи человеку доброе слово, или хотя бы мелкую козявку спаси от гибели. Хорошо, если вкушая пищу будешь знать, что заслужил её».

ЭНОН XLIII

Мой Учитель говорил: «Вот ты ешь тыкву. Почему же ты ешь её, а не она тебя? Ты солжёшь, если скажешь, что это потому, что ты лучше её. На самом деле это потому, что она лучше тебя».

ЭНОН XLIV

Мой Учитель говорил: «Иные думают, что слова Учителя — как приятная для уха музыка, коей хорошо наслаждаться; но если её нет, то можно прожить и без неё. На деле же слова Учителя — как воздух. Дитя родилось и вдохнуло первый раз, — и больше уже не дышать не может. А те, кто может прожить без слов Учителя, — это выкидыши. Им что от человека родиться, что от лесной свиньи, — всё едино».

ЭНОН XLV

Мой Учитель говорил: «Я учу тебя, и знаю, что тебе трудно. Если бы то, чему я тебя учу, не было трудным, я бы и учить не стал, а пошёл бы лучше корчевать лес».

ЭНОН XLVI

Мой Учитель говорил: «Ищи себе трудного дела, — а лёгкое и само подвернётся. Иной ищет дела полегче; ему по делу и честь. Такой испортит воздух — и ходит более довольный, чем тот, кто построил дом».

ЭНОН XLVII

Мой Учитель говорил: «В ком живёт страх, в том живёт смерть. Не страх нужен, а опаска; а жилище её — не чувство, но ум. Из опаски проистекает осторожность, а из страха — ничтожность».

ЭНОН XLVIII

Мой Учитель говорил: «Какое бы дело ты себе ни избрал — смерть всё пресечёт. Моё же дело таково, что смерть над ним не властна. Поэтому я — бессмертен, а ты — смертен; и так будет до тех пор, пока ты не выучишься моему делу. А пока внимай речам Вечности, сидящей перед тобою».

ЭНОН XLIX

Мой Учитель говорил: «Вот, я возьму копьё и убью тебя. Если ты не пожелаешь принять смерть от руки Учителя, то по какому тогда праву ты принимаешь из его рук жизнь?».

ЭНОН L

Мой Учитель говорил: «Доброта есть злак, семя которого имеется в каждом. Нет столь злого человека, который бы хотя бы в чём-то не был добрым. Поэтому хотя и есть дорога в зло, по ней невозможно идти вечно».

ЭНОН LI

Мой Учитель говорил: «Если тебе не любить людей, то что тебе тогда любить? Много есть вокруг тебя того, что можно любить; но если ты не любишь людей, то тогда ты и самой любви к чему бы то ни было недостоин».

ЭНОН LII

Мой Учитель говорил: «Скупой несчастен тем, что не может спрятать в своё хранилище самого себя. Ты же отдай людям себя; живи для них. Если отдашь себя людям, то пороки, придя к тебе, тебя не найдут».

ЭНОН LIII

Мой Учитель говорил: «Не молись богам; тем паче, не делай им приношений. Ничего им от тебя не нужно кроме того, чтобы ты был подлинным человеком».

ЭНОН LIV

Мой Учитель говорил: «Огонь живёт, пока он истребляет дерево. Так и человек живёт душой, пока истребляет в себе зло; а как перестал истреблять — тогда от души его ни тепла, ни света».

ЭНОН LV

Мой Учитель говорил: «Тьмы людей трудятся, чтобы построить город. Строят его, — а он всё равно не будет вечным: придёт время, и он разрушится. Что строится на время, то и строить легче. А я говорю с тобой, и глазу не видно, чтобы что-то строилось; но труд мой тяжёл. Что построено в человеке, то не разрушится никогда, и саму смерть превозможет».

ЭНОН LVI

Мой Учитель говорил: «Доблестный воин достоин почёта. Но сколь бы ни был он доблестен, высшего почёта ему при жизни не снискать. Венец доблестных деяний — доблестная смерть за достойное дело; поэтому доблесть и смерть — сёстры».

ЭНОН LVII

Мой Учитель говорил: «Отдохновение пристало телу, но не воле. Воля подобна щиту: опусти его — и копьё пронзит тебя. Надлежит различать, где отдохновение, а где — смерть».

ЭНОН LVIII

Мой Учитель говорил: «Не всё то хорошо, что красиво. Мокрая лягушка блестит на солнце, — но кто будет низать ожерелье из лягушек? Однако же лягушку можно съесть, — а красивый, но злой или глупый человек и на это не годится».

ЭНОН LIX

Мой Учитель говорил: «В рассуждениях слово держится за слово, как нити в ткани. Я говорю тебе об одном, — а ты и о нём не забудь, и по нему до другого дойди».

ЭНОН LX

Мой Учитель говорил: «Придёт время, и мы сольёмся в одно, и я стану тобой, а ты — мной. Так скажи, кто из нас кого сейчас учит? Вот что сейчас вершится: обоих нас учит тот, единый в грядущем».

ЭНОН LXI

Мой Учитель говорил: «Радость — благо; но ведь и дурной человек радуется дурному. Вот и помни, что блага самого по себе мало; благо есть подлинное благо тогда лишь, когда и причина его — благо, и цель — благо».

ЭНОН LXII

Мой Учитель говорил: «Глупец глупцом и умрёт; но глупость свою он унесёт с собой. Злой же человек умрёт, а горе, причинённое им, останется. Поэтому лучше тебе лишиться рассудка, чем совершить хотя бы самое малое зло».

ЭНОН LXIII

Мой Учитель говорил: «На нас не нашлось бы врагов, если бы люди знали, что мы неуязвимы. Что проку в том, чтобы убить тело, если незримая сущность не умрёт? Не столько злоба понуждает их искать нашей смерти, сколько незнание».

ЭНОН LXIV

Мой Учитель говорил: «Для чего ты, придя ко мне, принёс пищу? Разве я лимгат, и меня нужно задабривать? Ты пришёл взять у меня то, что я могу дать; а я у тебя ничего не просил. Хотя еда мне сейчас не нужна, это не худо, что ты хотел дать её мне; худо было бы, если бы я что-нибудь просил у тебя, а ты бы не дал».

ЭНОН LXV

Мой Учитель говорил: «Кто думает, что хорошо бы украсть, тот — вор. Деяния есть плоды желаний; и каковы желания человека, таков он и есть».

ЭНОН LXVI

Мой Учитель говорил: «Вот ничтожная мошка укусила меня, и я её убил. Неужели я разгневался на неё за укус, или мне жалко капли крови? Вот что: одни пьют кровь, а другие обороняются от них. Так было создано, чтобы одни пили кровь, а другие от них оборонялись. Корова и та махает на них хвостом; и человеку дозволено обороняться от этих докук, как и корове».

ЭНОН LXVII

Мой Учитель говорил: «В одном человек подобен животному, в другом — нет. Умение различать, в чём надлежит быть подобным животному, а в чём — нет, есть признак подлинной Мудрости».

ЭНОН LXVIII

Мой Учитель говорил: «Всякий язык любит полакомиться. Кто-то любит сладость фруктов, кто-то — настои из горьких трав, кто-то — соль. Но нет для языка лакомства лучше, чем сказать кому-нибудь слово доброго наставления. Благодарю же тебя за угощение».

ЭНОН LXIX

Мой Учитель говорил: «Учись сражаться; но прежде учись различать, за что надлежит сражаться, а за что — нет. Если не умеешь различить этого, а сражаться умеешь, то искусство твоё может пойти во зло. Если же различить умеешь, а сражаться не умеешь, то злу твоё неумение — всё равно что мощёная дорога».

ЭНОН LXX

Мой Учитель говорил: «Если я готов биться насмерть ради спасения своей жизни, то неужели я не буду биться насмерть во имя своего дела? Разве моя жизнь дороже моего дела? Дело, которое не дороже жизни, не стоит того, чтобы за него и браться».

ЭНОН LXXI

Мой Учитель говорил: «Когда было такое время, чтобы меж людьми был мир? Не бывать миру под небом, пока не настанет мир в душах. Оружия требует вражда душ, а не вражда тел».

ЭНОН LXXII

Мой Учитель говорил: «Ветер несёт в себе ароматы цветов, расцветших за тысячу дней пешего пути отсюда. Нос же мой этих ароматов не чует. Так ветер ли виноват в том, что мне они не ведомы? Люди не знают многого из того, что есть вокруг них; винить же им в том некого, кроме самих себя».

ЭНОН LXXIII

Мой Учитель говорил: «Не должно Учителю говорить своему ученику: «Не смотри на это, ибо это тебе не нужно». Незнание непотребного не может уберечь от непотребства; и потому это — не настоящий Учитель. Подлинный Учитель скажет: «Смотри на это, и запомни: это дурно, или никчёмно, или же не для тебя, и тебе оно не нужно». А что ученику рано знать по ученичеству или по иной достойной причине, о том Учитель умолчит по долженствованию».

ЭНОН LXXIV

Мой Учитель говорил: «Вход в жилище закрывают не из-за того, что снаружи, а из-за того, что внутри. Так и человек: если он сражается, то не потому, что кто-то напал, а потому, что ему есть что защищать».

ЭНОН LXXV

Мой Учитель говорил: «Птицам ведомо небо, — а попить они всё равно спускаются к земле. И умерев, они падают на землю же. Так и люди: что бы ни делал человек, ему нужно иметь нерушимое прибежище в жизни и в смерти. А что нерушимее Истины?».

ЭНОН LXXVI

Мой Учитель говорил: «Бесплотное слово тяжелее металла. Оно и грудь человека пробьёт, и каменное жилище разрушит. Поэтому всякий, кто умеет сказать слово, да остережётся обратить своё могущество во вред».

ЭНОН LXXVII

Мой Учитель говорил: «Ребёнку нужен кто-то, кто наставлял бы его. Но взрослому наставник необходим тоже, — ибо ребёнок на то и ребёнок, чтобы быть несведущим, взрослый же должен быть сведущ. Ребёнок по незнанию не совершит большого зла, — а взрослый способен губить державы. Если взрослый говорит: «Не учи меня: я и сам сведущ в добре и зле», то это — капля безумия. Если же он говорит: «Научи меня доброму», то это — капля Мудрости».

ЭНОН LXXVIII

Мой Учитель говорил: «Мало знать свои силы: надо знать и то, что существует помимо них. Может, иному и хватило бы сил залезть по верёвке на небо, — да там не за что её привязать».

ЭНОН LXXIX

Мой Учитель говорил: «Живи так, чтобы не обременять других своими желаниями. Если старой старухе вздумалось родить — в этом желании нет вреда, хоть оно и пустое. А плохо тому, от кого ей вздумалось родить».

ЭНОН LXXX

Мой Учитель говорил: «Будь подобен облаку, несущему в себе дождь. Разве оно рассуждает, кто заслуживает влаги, а кто не заслуживает? Все хотят есть, — и оно орошает посевы. Так и ты делай добро».

ЭНОН LXXXI

Мой Учитель говорил: «Если дом твой сгорел — можно построить и другой; если землю твою отняли — можно расчистить ещё; так во всём. Только человека нельзя заменить на другого такого же. Цени же человека превыше всего; умей ради него поступиться своим имением. А если не сумеешь, то тогда сам ты стоишь меньше, чем старая мотыга».

ЭНОН LXXXII

Мой Учитель говорил: «Редкий обычай бывает во благо. Если бы каждый имел такое к себе отношение, какого заслуживает, а не такое, какое полагается по обычаю, мир был бы иным. Разве не лжёт тот, кто воздаёт почести дурному человеку, если того требует обычай? А иной и не лжёт, а просто не знает, что это — дурной человек, ибо верит обычаю больше, чем своим глазам. Так кто-то знает обычай, а мнит, что знает человека».

ЭНОН LXXXIII

Мой Учитель говорил: «Если ты в присутствии Учителя чешешься или пустословишь, или же делаешь иное неподобающее, то не удивляйся, если Учитель плюнет тебе в глаза. Ведь ты пребываешь подле него не затем, чтобы чесать свои бока, а затем, чтобы учиться. А если ты пребываешь подле него не затем, чтобы учиться, то и получишь вместо наставлений плевок».

ЭНОН LXXXIV

Мой Учитель говорил: «Не знать самого себя хуже, чем не знать чего-то вне себя. Помни, что всё есть ты. Отправляясь в чужие земли, иди не затем, чтобы узнать нечто чужое, но затем, чтобы узнать себя».

ЭНОН LXXXV

Мой Учитель говорил: «Умный радуется не тому, что может сделать что-то, а тому, что может сделать что-то с пользой. Ведь и трухлявую корягу можно подоить, — да только будет ли молоко?».

ЭНОН LXXXVI

Мой Учитель говорил: «Подлинное украшение человека — добродетель. Несчастен тот, кто не видит добродетели в добродетельном человеке, — ведь он лишён радости лицезреть великую красоту».

ЭНОН LXXXVII

Мой Учитель говорил: «Человек, не умеющий бороться со злом, — то же, что горный барс, бегущий от бодливого козла. Что же это за барс, и что же это за человек? Лягушка достойна большего уважения, чем они».

ЭНОН LXXXVIII

Мой Учитель говорил: «Предназначение человека столь высоко, что иной, узнав о нём, лопнет от гордости, а иной сойдёт с ума от страха. Это потому, что дальше себя они не видят. Вот что я скажу тебе, а ты запомни: не предназначение проистекает из человека, но человек — из предназначения».

ЭНОН LXXXIX

Мой Учитель говорил: «Одни боятся смерти, другие боятся жизни. Ты не бойся ничего; а опасайся причинить кому-либо зло. Жизнь человека достойна сожаления не тогда, когда ему плохо, а тогда, когда от него плохо другим».

ЭНОН XC

Мой Учитель говорил: «Одному мила добродетель, другому же и порок сойдёт за наслаждение. Всякий делает то, чего стоит сам. Один для музыки изготовляет флейту, а другому за флейту сойдёт и то, что у свиньи под хвостом».

ЭНОН XCI

Мой Учитель говорил: «Вот носорог вытоптал поле, а человек сидит и плачет, и от горя не может пошевелиться. Носорог поступил так, как и подобало носорогу; человеку же не подобает склоняться перед горем. Как же человеку достичь счастья, если он не желает быть сильнее горя? Это ли не позор, когда буйствующий носорог оказывается в своём достоинстве выше человека?».

ЭНОН XCII

Мой Учитель говорил: «Строя дом, укладывают камни в его основание. Начни строить его с кровли — и дома у тебя не будет. Так и в своём ученичестве укладывай в основание то, из чего проистекает всё прочее. Иди в нём от большего к меньшему — и строение будет прочным».

ЭНОН XCIII

Мой Учитель говорил: «Есть те, кто не знает, что можно жить достойно, те, кто не верит, что можно жить достойно, те, кто не умеет жить достойно, и те, кто не хочет жить достойно. Первые нуждаются в знании, — ибо с него начинается путь. Вторые нуждаются в примере, — ибо огонь загорается от огня. Третьи нуждаются в руководстве, — ибо нужно видеть, к чему следует прилагать усилия. Четвёртые нуждаются в совести».

ЭНОН XCIV

Мой Учитель говорил: «Человеку потому хочется летать, что небо — в нём. Это небо стремится к небу: хочет слиться с ним, как река сливается с рекой».

ЭНОН XCV

Мой Учитель говорил: «Я наставляю тебя, а ты учишься. И я делаю достойное дело, и ты; но ты властен сделать так, что моё дело окажется недостойным. Вот о чём я говорю: если ты не будешь следовать моим наставлениям, то выйдет, что я пустословлю».

ЭНОН XCVI

Мой Учитель говорил: «Человек, существо мыслящее, могущее питаться злаками, плодами и кореньями, убивает корову, чтобы съесть её. За что же сердиться на барса, существо, не умеющее мыслить и не могущее питаться ничем, кроме мяса, когда он убивает человека, чтобы съесть его? Верно, что человек весьма охотно мстит другим за свои собственные поступки».

ЭНОН XCVII

Мой Учитель говорил: «Когда я умру, не опозорь моей жизни своей недостойной жизнью. Живи так, чтобы люди, глядя на тебя, видели ещё и меня, — такого, каким я был».

ЭНОН XCVIII

Мой Учитель говорил: «Ты живёшь не так, как другие: поэтому они не могут быть для тебя мерилом позора. Для кого позорные деяния привычны, тому позор кажется добродетелью, а добродетель — позором. Мерило позора для тебя — твоя совесть, а ей мерило — то учение, в коем я тебя наставляю».

ЭНОН XCIX

Мой Учитель говорил: «Нет смысла в споре с глупцом. В драке двух бездельников, опившихся тепее, больше смысла, чем в нём».

ЭНОН C

Мой Учитель говорил: «Нет в торговле дурного, если торговать честно. Нет в воинском деле дурного, если сражаться за то, что достойно борьбы. Нет во власти дурного, если властвовать справедливо. Но нет ничего хуже, чем принижать своё звание человека недостойными делами».

ЭНОН CI

Мой Учитель говорил: «Кто ради своего удовольствия заставил другого унизиться, тот сам унизился вдвое против него. Кто заставил унизиться десятерых, тот пусть знает, что каждый из них унизился на один тум, а сам он унизился на двадцать тумов».

ЭНОН CII

Мой Учитель говорил: «Однажды меня пригласили на празднество к дяде. Мать велела мне надеть лучшую одежду, дабы не проявить неуважения к старшему. Я же отослал свою лучшую одежду в дом дяди, а сам в старом платье пошёл к Учителю. Человеку лучше быть там, где он дорог таким, каков он есть, а не приукрашенным. Хозяин зовёт человека в гости не ради него, а ради себя; Учитель же принимает у себя ученика не ради себя, а ради него».

ЭНОН CIII

Мой Учитель говорил: «От опасности или от обиды не укрывайся молчанием, не прячься в себя. Помни, что черепаху легче испечь в панцире».

ЭНОН CIV

Мой Учитель говорил: «Нельзя исправить порочного человека, силой удерживая его от порочных деяний. Что толку держать козла за хвост, когда он видит козу? Скорее ты устанешь держать, чем он — вырываться».

ЭНОН CV

Мой Учитель говорил: «То, что высечено на камне, может быть стёрто; а то, что высечено на сердце, от времени только становится глубже. Не экономь же своего сердца и не щади его: высекай на нём образ добра. Если же не захочешь, то тогда зачем тебе сердце?».

ЭНОН CVI

Мой Учитель говорил: «Иной думает, как бы ему научить своего ребёнка доброму. А прежде надо думать, как бы не научить его дурному».

ЭНОН CVII

Мой Учитель говорил: «Птице хорошо в небе, а лягушке — на земле. Они не вершат зла, и живут достойно, каждая при своём. А если бы лягушка стала попрекать птицу её узким рылом, а птица лягушку — её голой кожей, то они этим уронили бы себя, и стали бы походить на людей».

ЭНОН CVIII

Мой Учитель говорил: «В капле воды — глубина океана; в камешке — глубина земли; в летящем по ветру листке — глубина неба. А в душе человека — глубина всего этого вместе взятого».

ЭНОН CIX

Мой Учитель говорил: «Есть мелочи не важные; на них себя не трать, — ибо так ты отнимешь себя у важных дел. Чем сидеть и думать, купить ли чёрную козу или белую, лучше пойди и помоги кому-нибудь строить дом. Есть мелочи важные; ими не поступайся, ибо на них зиждится человек. Не горе ли — солгать в малом ради выгоды, и при этом утратить себя?».

ЭНОН CX

Мой Учитель говорил: «Что же ты хочешь уйти в дом от жары? Или жара отбила у тебя охоту внимать наставлениям? Или ты лучше меня, если мне терпеть неудобства пристало, а тебе — нет? Вот я возьму палку и буду учить тебя ею, если уши твои на жаре не слышат».

ЭНОН CXI

Мой Учитель говорил: «Человек может раздавить другого человека словом. Он может раздавить жука ногой. Но легче всего ему раздавить самого себя одним недостойным поступком».

ЭНОН CXII

Мой Учитель говорил: «Подлинно добрый человек никогда не ожесточится сердцем. Ни зависть, ни обида, ни вражда не будут направлять его руку. Доброта не знает различий между людьми».

ЭНОН CXIII

Мой Учитель говорил: «Вот ты передо мною; но на деле ты перед множеством верных. Все мы — труженики великого дела, народ мощи. Ты — не сам по себе, но среди нас; а если ты не видишь этого, то, значит, ничему не научился».

ЭНОН CXIV

Мой Учитель говорил: «Иметь достояние — не то же самое, что иметь от него пользу. У одного есть десять коров, а у другого — десять собак: кто из них имеет больше?».

ЭНОН CXV

Мой Учитель говорил: «Во всякое время помни, для чего ты живёшь. Забыл на один лишь миг — и вот уже ты живёшь напрасно».

ЭНОН CXVI

Мой Учитель говорил: «Есть в мире справедливые властители: но таких мало. Несправедливость проистекает из превознесения себя над другими. На деле властитель выше других лишь саном; сан же даётся для власти, а не для возвеличения себя. Едва ли не всякий человек готов превознести себя над другими, — даже последний бродяга. Что же будет, если дать ему власть?».

ЭНОН CXVII

Мой Учитель говорил: «Радость хороша, — но она не должна обращаться в самодовольство. Вот ты удачно ответил мне, — а радуешься так, словно осчастливил целую деревню. Уж не думаешь ли ты, что теперь пуп твой сияет, как солнце? Опомнись, маленький муравей».

ЭНОН CXVIII

Мой Учитель говорил: «Хорошему человеку нечего бояться общества дурных людей. Если его достоинства подлинны, он их не утратит. Да, там ему нечего искать, — но нечего и бояться. Пусть порок боится добродетели».

ЭНОН CXIX

Мой Учитель говорил: «Мастер ткёт, укладывая нить за нитью, без зазоров; хорошая получается ткань. Так и ты достойно проживай миги своей жизни, укладывая их один к одному так, чтобы не было зазоров».

ЭНОН CXX

Мой Учитель говорил: «Хотя океан вдали и смыкается с небом, но на небо с него в лодке не переплывешь. Сколько ни плыви — океан и небо расходятся, и путь всё далёк. Не принимай же видимость за подлинное; нельзя идти, опираясь на неё, как на посох. Бывает, стремишься вперёд, желая достичь неба, а налетаешь на скалы».

ЭНОН CXXI

Мой Учитель говорил: «Будь тем, что ты делаешь. Если возделываешь землю — будь мотыгой, если сражаешься — будь копьём, если служишь правде — будь её голосом».

ЭНОН CXXII

Мой Учитель говорил: «Если один грызёт камни, а другой учит людей добру, то первый избрал себе дело менее безумное, чем второй. Однако же первому бросить своё дело хорошо, а второму — позорно».

ЭНОН CXXIII

Мой Учитель говорил: «Иди и свали дерево, если это тебе нужно. Но если можешь без него обойтись, то не трогай его. Так и с людьми: если нужно, то скажи и резкое слово, являя то, что должно быть явлено. Если же не нужно, тогда молчи. Нужно или не нужно мерь не по человеку, но по гласу правды: если он звучит — будь его языком».

ЭНОН CXXIV

Мой Учитель говорил: «В тот день, когда я взялся за своё дело, я слил свою жизнь и смерть в одно. Во всякий миг я готов умереть, — ибо сражаться со смертью мне надлежит, бежать же от неё не пристало. За своё дело я умру, — ибо лучшей смерти для меня быть не может. И если моя смерть не придаст тебе сил, то, значит, ты был плохим учеником».

ЭНОН CXXV

Мой Учитель говорил: «Всё, что ты узнал или понял, есть начало для мысли. Мысль должна быть подобна нити: пряди её всё длиннее и сращивай с другими мыслями. Нужно мыслить так, чтобы от начала одной мысли можно было обойти весь мир и подняться на небо. Кто не умеет так мыслить, тот всё равно что слеп и глух».

ЭНОН CXXVI

Мой Учитель говорил: «Для храбрости не нужно ничего, кроме самой храбрости. Питается она силой духа; а сила духа произрастает из подлинного желания вершить необходимое».

ЭНОН CXXVII

Мой Учитель говорил: «Всякий труд хорош, если он необходим. Кто говорит: «Этот труд мне не подобает», тот ищет не труда для пользы, но возвышения себя. Ты же не гнушайся никаким необходимым трудом. И трудясь, думай не о себе, но о плодах своего труда».

ЭНОН CXXVIII

Мой Учитель говорил: «Как поверить в чистоту чужой души тому, кто сам не чист душою? А чистые души бывают, — и чистотой их дышит мир».

ЭНОН CXXIX

Мой Учитель говорил: «Нет нивы благодатнее, чем душа человека. Даже худшее семя, брошенное на неё, может дать целебный плод».

ЭНОН CXXX

Мой Учитель говорил: «Рассказывают о человеке, победившем все свои пороки. Говорят, что избавившись от столь великой обузы, он без крыльев поднялся к небу. Когда же вновь спустился на землю, люди в благоговении стали подносить ему дары, — и он принял эти дары. Так вот что я скажу: он возвратился из высей ничтожным, — хуже, чем был прежде; и больше ему не подняться к небу».

ЭНОН CXXXI

Мой Учитель говорил: «Если ты умеешь делать добро, то ты — всеобщий должник. Что взять с того, кто ничего не умеет? Тот же, кто умеет делать добро, должен делать его; если же не делает, то он хуже вора, потому что не даёт другим того, что обязан дать. Добро требует вершения; а поскольку его заслуживает каждый, то ты — всеобщий должник».

ЭНОН CXXXII

Мой Учитель говорил: «Кому-то не по душе горбатые, кому-то — плешивые, кому-то — косоглазые. У кого совесть с изъяном, тот и о других судит по телесным их изъянам».

ЭНОН CXXXIII

Мой Учитель говорил: «Если бы у краба не было клешней, он не был бы крабом. Если бы битва не была насмерть, она не была бы битвой. Если бы ты не был таким, каков ты есть, как мог бы ты стать таким, каким тебе надлежит быть?».

ЭНОН CXXXIV

Мой Учитель говорил: «Когда у одного горит дом, другому светло от пожара. Старайся же в беде вести себя так, чтобы твоя беда указала верный путь другим».

ЭНОН CXXXV

Мой Учитель говорил: «Не тот глупее, кто делает глупость, а тот, кто сочтёт её толковым делом. Глупый торговец будет продавать рыбу, которая в это время плавает в океане; но много глупее тот, кто купит её у него».

ЭНОН CXXXVI

Мой Учитель говорил: «Я для того учу тебя, чтобы ты однажды достиг пределов того мира, для которого наш мир под своим небом — что анмитза в кожуре. А ведь я — простой человек, и не умею творить чудес. Во всём нужно исходить из человека, как из истока, и стремиться к величайшей цели. Это — верный путь, ибо человек предназначен именно для него».

ЭНОН CXXXVII

Мой Учитель говорил: «Свобода являет человеку и то, что делать нужно, и то, чего делать не следует. Кто радуется тому, что может сделать нечто неподобающее, тот не понимает сущности свободы. Понял же её тот, кто радуется тому, что никогда не сделает неподобающего, хотя и свободен в поступках. Свобода должна быть Учителем совести и воли».

ЭНОН CXXXVIII

Мой Учитель говорил: «Убийца не столь плох, как тот, кто примером своим учит других непотребному. Первый совершает одно или несколько злодеяний в настоящем, второй же засевает тысячами злодеяний будущее».

ЭНОН CXXXIX

Мой Учитель говорил: «Как широко ни шагай, а расстояние от места до места всегда одно и то же. Идя по должному пути, не стремись обогнать других. У каждого свой шаг; и лучше идти медленнее и вернее, чем бежать и спотыкаться».

ЭНОН CXL

Мой Учитель говорил: «Ума своего никому не одолжишь, а совести ни у кого не займёшь. Лучше уж быть совестливым дураком, чем умным подлецом».

ЭНОН CXLI

Мой Учитель говорил: «Верно ты поступаешь, что не ищешь развлечений. Лучшее из развлечений — радость от доброго вершения. Она сама приходит к достойному человеку; да, радостью этой украшена вся его жизнь. Прочие же развлечения, если только не имеют в себе сколько-нибудь пользы, есть глумление над собой».

ЭНОН CXLII

Мой Учитель говорил: «Если кто-то ищет твоей дружбы — не торопись радоваться. Есть люди, не желающие, чтобы друг поступал так, как он считает нужным, но желающие, чтобы он поступал так, как угодно им. Таким нужен не друг, а слуга; их гордыня требует пищи. Всегда примечай, не такой ли человек ищет твоей дружбы. Лестно ему иметь хорошего слугу; если же назовёшься его другом, но не покоришься ему, тогда он очернит тебя и станет твоим врагом».

ЭНОН CXLIII

Мой Учитель говорил: «Нет чудовищ, выходящих по ночам из моря. Но есть чудовища, во всякий день выходящие из человека, если он пренебрегает солнцем доброты».

ЭНОН CXLIV

Мой Учитель говорил: «Сплетни есть испражнения ума. Сочинять сплетни — гнусно, а верить им — глупо. Горестно быть предметом сплетен, тем паче — поносных; но достойный человек хуже от этого не станет».

ЭНОН CXLV

Мой Учитель говорил: «Однажды лягушка сошлась с носорогом и забеременела от него. Когда же пришло время рожать, она родила лягушку. И среди людей есть такие, которые умеют, пропустив великое через себя, обратить его в ничтожное».

ЭНОН CXLVI

Мой Учитель говорил: «Учиться у меня ты не обязан. Только твоё желание тебе указ: хочешь — учись, не хочешь — не учись. А желанию твоему указ — совесть».

ЭНОН CXLVII

Мой Учитель говорил: «Глупый человек и мудреца ищет по себе. Вот сидит мудрец, подложив под зад мягкие шкуры и поглаживая брюхо; что бы он ни сказал, всё почитается за мудрость. А брось его в лесу или же оставь среди недругов — и за мудрость он почтёт не достойные деяния, но спасение жизни. Страх — срыватель личин. Подлинная же мудрость не изменит себе ни в страхе, ни в беде».

ЭНОН CXLVIII

Мой Учитель говорил: «Человек боится смерти; мало кого порадует право добровольно лишиться жизни. Но скажи человеку, что он не имеет этого права, — и он будет чувствовать себя обобранным. Даже слепой увидит, что в таком гордыня сильнее и желания жить, и страха смерти».

ЭНОН CXLIX

Мой Учитель говорил: «Любить тело человека — всё равно что любить еду: съешь козлёнка — после будет ещё, а потом и ещё. Любить душу человека — всё равно что любить солнце: оно одно, оно вечно, и светло от него, и тепло».

ЭНОН CL

Мой Учитель говорил: «Вокруг тебя боги, — и тебе надлежит уметь почтить каждого из них. Чтобы почтить их, нет нужды делать что-то особенное: достаточно не уязвлять их непотребными поступками».

ЭНОН CLI

Мой Учитель говорил: «Клеветника нечему уподобить. Нет в мире того, что сравнилось бы с ним в мерзости; он — сама скверна. Сравниться с ним может только другой клеветник».

ЭНОН CLII

Мой Учитель говорил: «Не думай, что можешь уже сам быть Учителем. Если думаешь так, я прогоню тебя от себя. Покуда я не скажу этого, не допускай и мысли такой, — ибо как сможешь учиться сам, если взор твой будет обращён на других? Помоги им словом и делом; но не заслужил ты ещё, чтобы они вверяли тебе свою жизнь, как Учителю, — ибо не умеешь ещё достойно распорядиться собственной жизнью. Тогда лишь сможешь учить, когда сможешь быть для других столь же незыблемой опорой, как земля — для твоих ног».

ЭНОН CLIII

Мой Учитель говорил: «Бить острогой рыбу — не злодейство, если хочешь есть. Злодейством будет, если ты допустишь, чтобы пойманная тобою рыба протухла без толку».

ЭНОН CLIV

Мой Учитель говорил: «Вот меня объял недуг, и я, быть может, умру. Всякий хочет жить; я же в болезни думаю не о том, что мне надо жить, а о том, что мне надо учить тебя. Учитель живёт ради своих учеников».

ЭНОН CLV

Мой Учитель говорил: «Вода всегда течёт вниз; но она бывает снегом на вершине горы, и тогда вниз не течёт. Таким должно быть твоё сердце: в тепле — мягким, а в холоде, под злыми ветрами, — твёрдым. И чем горше невзгоды, тем несокрушимее должно оно быть, — иначе всё, чему ты научишься у меня, пропадёт зря».

ЭНОН CLVI

Мой Учитель говорил: «Человек подобен дереву: имеет он и корни, и плоды. Но если он не пустит корней в добром месте, тогда и доброму плоду откуда взяться? Один приносит плоды для людей, а другой — для червей».

ЭНОН CLVII

Мой Учитель говорил: «Оружие — последнее, чего стоит бояться. Что ни возьми — всё сильнее его: и ураган, и огонь, и рука человека, и даже бесплотное слово. Безоружный дурной человек много опаснее вооружённого. Не бойся же оружия; поистине, это зазорнее, чем бояться бабочки».

ЭНОН CLVIII

Мой Учитель говорил: «Делая что-то для себя, думай и о тех людях, из которых ты проистёк, и о тех, которые проистекут из тебя. Так, не делай ничего только для себя, — но всегда и для них тоже».

ЭНОН CLIX

Мой Учитель говорил: «Что тебе до того, вкусна ли пища, которую ты ешь, или невкусна? Разве ты родился для того, чтобы ублажать свой рот? Чреву твоему нет дела до того, наслаждается ли твой рот редкостными яствами или жуёт просо, а заду — тем паче. А рот не нужен тому, у кого нет желудка. Не возвышай же маловажное над подлинно важным; пусть ничтожное не тяготит тебя».

ЭНОН CLX

Мой Учитель говорил: «Лучше быть собакой, чем недостойным человеком. Собаке не быть хуже самой себя, — а человек может быть хуже собаки».

ЭНОН CLXI

Мой Учитель говорил: «Что же ты смутился, рассказывая мне о своём проступке? Что толку в том, чтобы стыдиться его теперь? Проступок не совершается сам по себе, но его всегда совершает человек. Не совершив ещё проступка, стыдись желания совершить его; если же совершил — стыдись не проступка самого по себе, но себя».

ЭНОН CLXII

Мой Учитель говорил: «У всякого желания есть исток. Дурные желания сдерживай; и при этом ищи в себе их истоки, чтобы дурной исток обратить в добрый».

ЭНОН CLXIII

Мой Учитель говорил: «Человек стареет, ибо всему, что живёт, полагается стареть. Нет в этом ничего дурного или горестного. Пусть боится старости тот, кто боится смерти; но кто боится смерти, тому и молодость не в радость».

ЭНОН CLXIV

Мой Учитель говорил: «Глупец и Мудрость обратит в глупость. В одной деревне загорелся дом; люди, взяв сосуды, бегали к реке за водой и заливали огонь. Пришёл на пожар тамошний мудрец и сказал: «Нужно изжить причину беды, и беда пройдёт. Чем таскать воду из реки, лучше отнесите огонь к реке и утопите его». И пока люди думали, как бы это сделать, сгорела вся деревня».

ЭНОН CLXV

Мой Учитель говорил: «Земля без воды не родит зерно, без камня его не истолчёшь, а без огня не испечёшь хлеба. Так ничто не бывает без совокупности причин. Без знания множества причин и различных тонкостей их переплетений не бывает ни сытости, ни Мудрости».

ЭНОН CLXVI

Мой Учитель говорил: «Всё могут отнять у меня: но драгоценнейшего не отнимут. Нет для меня ничего дороже моего дела: а его у меня не отнять. Я имею опору в нём, а оно — во мне. Поэтому ничего нет прочнее, чем это слияние; два камня, вросшие друг в друга, в сравнении с ним — хрупкая скорлупа. Хочу, чтобы и ты был таким».

ЭНОН CLXVII

Мой Учитель говорил: «Кто подлинно любит своё дитя, тот ради него блюдёт себя в чистоте. Такой видит, что нельзя научить ребёнка доброму, если сам предаёшься порокам. А кто этого не видит, тот глупее самой глупости; такому и голый зад — святыня».

ЭНОН CLXVIII

Мой Учитель говорил: «Родился человек: вот великая радость. Но на деле это ещё только половина причины для ликования. Радость будет полной тогда лишь, когда он умрёт, прожив жизнь достойно».

ЭНОН CLXIX

Мой Учитель говорил: «Честный человек живёт так, словно все копья мира уставлены ему в грудь. Это потому, что много у него недругов, и все они боятся его. Да, это из страха они загородились коваными остриями. Так один честный человек страшен тысячам, — ибо одно правдивое слово разит вернее тысяч копий».

ЭНОН CLXX

Мой Учитель говорил: «Кто оставил свой дом и отправился в чужие земли, тот не вернётся, — ибо вместо него вернётся иной человек. А если он всё же вернётся прежним, то, значит, он и материнское чрево покинул напрасно».

ЭНОН CLXXI

Мой Учитель говорил: «Лучше ошибиться и воздать человеку незаслуженные почести, чем не воздать ему заслуженных почестей. Ведь если человек хорош, то он хорош, и твоя справедливость нужнее тебе, чем ему».

ЭНОН CLXXII

Мой Учитель говорил: «Почему тебе не петь песен? От радости ли или от горя ты поёшь, песня — сосуд, в котором найдётся место для всего. Лишь в трёх случаях песня неуместна: когда есть уговор не петь, когда она чинит обиду другому человеку, и когда она мешает труду».

ЭНОН CLXXIII

Мой Учитель говорил: «Жадный человек и солнце спрятал бы в горшок, если бы достал. Завистливый же убил бы солнце потому лишь, что сам он не так сияющ. А если бы он сиял, он завидовал бы тем, кто любовался бы им со стороны».

ЭНОН CLXXIV

Мой Учитель говорил: «Добрая женщина — великая драгоценность. Мерзок тот, кто обидит её; но ещё хуже тот, кто обратит её в дурную женщину».

ЭНОН CLXXV

Мой Учитель говорил: «Цени человека по тому, каков он, а не по тому, сколь он высокопоставлен. Если бродяга сердцем благороднее властителя, то и воздай ему большие почести. И не бойся властительского гнева, — ведь милость властимущих даёт меньше, чем отнимает. А кто очень хочет понравиться властителю, тот пусть велит зажарить себя, как поросёнка, и подать ему на пиру».

ЭНОН CLXXVI

Мой Учитель говорил: «Учёный смотрит на звёзды, распознаёт камни и размышляет о течении рек, — но он не знает, кто такой он сам. И он принимает ненужное и отвергает необходимое, ещё кичась при этом своим умом. Между тем рыба в садке умнее его».

ЭНОН CLXXVII

Мой Учитель говорил: «Земля высыхает всегда, и всегда нужен дождь, чтобы оросить её. Пройдёт дождь — и что остаётся от этой воды? Она ушла в землю, и её нет больше; а остаются плоды, на этой земле взросшие. Люди едят их и живут; так, от дождя остаётся жизнь. Так и души людей всегда высыхают без влаги Истины; и такие как мы приходят и орошают их, и оставляют после себя жизнь».

ЭНОН CLXXVIII

Мой Учитель говорил: «В каждом человеке горит огонь, — и огонь этот может и обогреть другого человека, и сжечь его. Глупцы думают, что жизни на всех не хватит, и отнимают её у других, сжигая их. Другие же даруют жизнь людям, обогревая их; это те, для кого ум и совесть — не диковина».

ЭНОН CLXXIX

Мой Учитель говорил: «Для чего же я тебя учу, как не для того, чтобы ты трудился на благо людей? А труд этот может быть разным, — и ты будь готов ко всему. Если люди даже убьют тебя, и это обернётся пользой для чьей-то души, то и это — твой труд: и будь к нему готов. Как же мне учить тебя жить, если не учить и умереть?».

ЭНОН CLXXX

Мой Учитель говорил: «Бывает, что пороки творят чудеса. Человек, обуянный безмерной жадностью, нащиплет шерсти и с рыбы».

ЭНОН CLXXXI

Мой Учитель говорил: «Радуйся, если владеешь ремеслом, которое полезно людям. Хотя бы ты даже хорошо умел выдавливать прыщи, — радуйся, если от этого людям становится легче. Остерегайся только такого ремесла, которое, ублажая тело, калечит душу».

ЭНОН CLXXXII

Мой Учитель говорил: «Если для того, чтобы научить тебя чему-то, мне придётся сжечь свой дом, — я сожгу его. Учись же тому, каким должен быть Учитель со своими учениками».

ЭНОН CLXXXIII

Мой Учитель говорил: «Нет лучшего средства от чревоугодия, чем голод. Чреву мило то, к чему оно привычно».

ЭНОН CLXXXIV

Мой Учитель говорил: «За смертью настаёт жизнь. Если бы ты не жил после смерти, то ты не жил бы и сейчас. Если есть нечто столь доброе, что ему бы и не кончаться никогда, то это — жизнь. И так оно и есть, — ибо достойное обретает достойное. Горе тем, кто боится смерти, — ибо они живут под ложным страхом, и потому не умеют порадоваться жизни так, как это возможно».

ЭНОН CLXXXV

Мой Учитель говорил: «Были времена, когда людей не было, и будут времена, когда людей не будет. Но сущность их была всегда, и она будет всегда. Живи же ради непреходящего, а не ради плоти, подобной дыму».

ЭНОН CLXXXVI

Мой Учитель говорил: «Жадному человеку родиться бы обезьяной, у которой и на ногах руки. Задире родиться бы носорогом, у которого копьё растёт прямо из рыла. Глупцу родиться бы рыбой, от которой никто не ждёт ума. Человеком же пристало быть тому, кто хочет того, что подобает человеку. А подобает ему жить ради всего мира».

ЭНОН CLXXXVII

Мой Учитель говорил: «Ты вручил себя мне, — но я тобой не владею. Могу ли я владеть тобой, если хочу тебе добра больше, чем себе? Как ты предал себя мне, так и я предал себя тебе. И если тебе надо ещё учиться умереть за меня, то я готов был умереть за тебя ещё до того, как тебя узнал».

ЭНОН CLXXXVIII

Мой Учитель говорил: «Шутить не зазорно, если шутка не зла и не глупа. Но не шути со смыслом жизни».

ЭНОН CLXXXIX

Мой Учитель говорил: «Великий народ плох тем, что он может учинить зло много большее, чем малый народ. А хорош он тем, что может преодолеть в себе столь великое зло».

ЭНОН CXC

Мой Учитель говорил: «Чем больше ты можешь, тем больше ты должен делать. Менее горестно, когда гибнет добрый человек, чем когда некто губит в себе добрые умения. Учись же, памятуя об этом».

ЭНОН CXCI

Мой Учитель говорил: «Хотя смерть и не есть то, чем она представляется всем, — всё же никому не желай смерти. Лишь тот, кому злоба отшибла ум, станет желать смерти другому. К тому же, каждый всё равно умрёт. И если желать смерти, то желать достойной смерти, — такой, какой не стыдно было бы умереть. Пожелание такое есть знак не ненависти, но любви; и я желаю тебе такой смерти».

ЭНОН CXCII

Мой Учитель говорил: «Если бы люди умели видеть красоту, они исцелились бы от всякого душевного уродства. Кто разглядит прекрасное в простом булыжнике, тому уже не быть прежним».

ЭНОН CXCIII

Мой Учитель говорил: «Радуйся, — ибо тебе есть чем гордиться. Ты принадлежишь к великой череде знающих: радуйся же и гордись. Но уберегайся от гордыни, — ибо в тот миг, когда она овладеет тобою, ты будешь исторгнут из светлой череды».

ЭНОН CXCIV

Мой Учитель говорил: «Люди обучают собак, желая, чтобы они понимали человека, — в то время как сами понять его не умеют. Так они требуют от зверя большего, чем требуют от себя. Такие заслуживают того, чтобы быть собаками собак».

ЭНОН CXCV

Мой Учитель говорил: «Любовь зорка. Кого любишь, в том видишь малейший изъян; и для тебя этот малейший изъян — подлинное горе. Он ранит смертоноснее копья; и горе сжигает вернее, чем огонь. А кто этого не видит, тот не любит; если же и любит кого, — то себя».

ЭНОН CXCVI

Мой Учитель говорил: «Веселье — цветок души. Пусть же он благоухает, а не смердит».

ЭНОН CXCVII

Мой Учитель говорил: «Учись у всего, что видишь. У каждого человека есть чему поучиться, и у зверя, и у камня, и у огня. Тебе надлежит уметь отыскивать доброе во всём, и ставить это доброе себе в науку. Учись учиться; а иначе зачем тебе я? Будь подобен искусному мастеру, который из чего угодно извлечёт себе науку в своём ремесле».

ЭНОН CXCVIII

Мой Учитель говорил: «Кто боится чего-то одного, тот боится всего. Страх хуже хищного зверя: зверь оставляет хотя бы кости, а страх пожирает человека целиком. Трусу нет жизни, — ибо он и её боится. Дряхлая старуха чихнёт, — а у него сердце проваливается в брюхо».

ЭНОН CXCIX

Мой Учитель говорил: «Учи свою душу добру, — и учи усердно, не щадя себя. После она будет учить тебя, и не изленится, и не ошибётся».

ЭНОН CC

Мой Учитель говорил: «Ты родился для того, чтобы быть человеком, а не поместилищем для мерзости. Разве солнце было бы солнцем, если бы оно предалось порокам? Каждый человек подобен солнцу, и содержит в себе его мощь и благо. Этому я тебя и учу; а меньшему и учить не стал бы, ибо солнце — исток света».