МИТЭВМА ТОВЫ

СЛОВО О ВЛАЕ

ЭНОН I

Вот что скажу о Влае. Родился он у мирного отца; семья его жила возделывая землю. В один из годов с востока пришёл воинственный народ; тогда отец и мать Влая взяли своих детей и бежали от него на запад. В дороге умерла мать, а младшего брата, которому не было и двух лет, унёс зверь. Тогда остался отец Влая, звавшийся Шомар, сам Влай и сёстры его шести и одиннадцати лет; самому же Влаю шёл четырнадцатый год. Они пришли в землю, где были большие селения; кормиться же было нечем, и они голодали. Долго они скитались; и Шомар отдал младшую свою дочь в семью людей, которые согласились её принять, пожалев. Они бродили и скитались; и Шомар и Влай по ночам воровали с полей, и ловили собак и лис, и ели их. В работники их никто не принимал, и они оголодали. Однажды ночью Шомар украл быка и привёл его туда, где были сын и дочь; и все они побежали подальше от того места, гоня быка с собою. Но их настигли те, чей был бык; Шомара они убили, дочь его забрали, а Влай от них убежал. И он стал скитаться один; ел то, что мог украсть на полях или ещё где-нибудь. Однажды его поймали у поля и били; потом и другой раз. И он обессилел и лежал, умирая; но некий человек пожалел его и взял к себе. Имя тому человеку было Пенепетена, и у него был сын Понта, моложе Влая на шесть лет. Этому человеку нужен был помощник, и он взял к себе Влая. Влай же был тому рад, ибо скитаться больше не хотел и боялся; и он работал, и делал то, что велел делать Пенепетена; и если мог, то делал и больше. И когда Пенепетена болел, тогда Влай делал и свою работу, и его, боясь, чтобы тот не прогнал его за лень. За это Пенепетена полюбил его; Влай был ему приятен, ибо был работящ и почтителен. И пришло время, когда он не стал уже различать своего сына и Влая, но оба были ему детьми равно. Так прошло восемь лет; потом Пенепетена заболел и умер. Тогда сын его Понта отвёл Влаю место со скотом, и кричал на него, и бил. Видя это, Влай собрался уйти; Понта же не желал, чтобы он уходил, и грозил ему. Но Влай ушёл; тогда Понта стал лгать, крича, что Влай хотел поджечь его поле. Собрались люди и пошли вслед Влаю, чтобы его поймать. А один, который был Влаю другом, догнал его прежде их и упредил, и Влай скрылся от них. Спустя несколько дней он вернулся ночью и поджёг поле Понты; оно сгорело, и с ним вместе сгорели поля ещё двоих людей. Сделав это, он снова бежал, и пошёл на запад. Долго шёл на запад, и опять голодал; потом пришёл к городу. В городе он тоже жил тем, что мог украсть; так жил два года. Воровать наловчился так, что ни разу не был пойман. Однажды забрался в богатый дом, желая разбогатеть от воровства; в доме же оказался ручной барс. Он порвал Влаю грудь, плечи и бок, и Влай убежал оттуда, истекая кровью. По крови его нашли, и на площади повесили за ноги. Ночью пришли некие люди и сняли его, умирающего, и принесли в некий дом. Там его лечили; а дом принадлежал брату правителя той земли. У этого брата было своё малое войско; и Влаю велели в уплату за жизнь быть в том войске. Ему дали секиру, щит и наголовник, и поселили вместе с другими такими же. Влай же не хотел быть в войске, и сбежал, взяв с собой свою секиру. Он ушёл из того города и стал бродить вокруг; и кого встречал, тому грозил секирой и отнимал то, что было при нём. Однажды он повстречал уважаемого в тех краях провидца и обобрал его. Провидец же сказал ему: «И били тебя, и убивали, — но ты спасался; если же изловят вновь — не спасёшься, и умрёшь злою смертью». Тогда Влай спросил его: «Что же делать мне; как жить?». Тот ответил: «От тебя вижу две дороги: одну — к селениям, другую — к предгорьям. В селениях ты умрёшь, в предгорьях утратишь себя: избери, что хочешь». Влай спросил его: «Что же это такое, если я утрачу себя?». Он ответил: «Не знаю, что это». Тогда Влай отдал ему всё, что взял у него, и отпустил. Сам же не выходил из своего обиталища два дня; там он сидел и думал, что ему делать. И он сказал себе: «Смерть известно что такое; кто же захочет умереть? Если утрачу себя, то, видно, не умру; пойду же в предгорья, — хотя и страшно. Если же то будет хуже смерти, тогда вернусь к селениям и умру». И он пошёл в предгорья, взяв с собой пищу и одежду, какую имел, и свою секиру. В предгорьях он бродил и искал чего-нибудь невиданного; но найти не мог. Была зима; и он бродил там четыре дня, и съел всё, что у него было при себе. Тогда он сказал себе: «Хотя и стужа, но ведь я здесь не умру; буду же ждать, что будет». И он сел и стал ждать; и, терпя стужу, сидел целый день. К вечеру же испугался, и хотел оттуда уйти; но далеко уйти не смог, потому что закоченел; и он упал в снег. И он лежал и ждал смерти; но пришёл некий человек и поднял его, и отвёл в своё жилище.

ЭНОН II

В доме того человека Влай отогрелся и насытился. Человек этот назвался Эвнаром; и он спросил Влая, кто он и откуда. Влай сказал ему о себе всю правду, и сказал правду о том, зачем пришёл в предгорья. И он спросил Эвнара: «Не знаешь ли ты, как я утрачу себя, и где? Ведь я, замерзая, уже ждал смерти, — но вот не умер; значит, прав был провидец, и он не солгал мне. Ты теперь знаешь меня, кто я и каков; что же мне делать дальше?». Эвнар ответил: «Знаю этого провидца: слово его верно. И что делать тебе — знаю тоже; и я сказал бы, — да как ты мне поверишь?». Влай сказал: «Говори; что бы ты ни сказал, я поверю тебе, потому что не знаю, как дальше жить и что делать». И Эвнар сказал: «Останься со мной и живи в моём доме; будешь жить здесь и помогать мне, как жил когда-то». Влай обрадовался и ответил: «Останусь, если ты говоришь; а если это кончится так же, как кончилось когда-то, то тогда хотя бы и умереть». И Влай стал жить у него, и работал, и кормился. У Эвнара было немного скота, и малое поле, и малый огород, и в реке он ловил рыбу. Влай работал, сколько было сил; всё делал, что мог делать. И бывало так, что он делал то, что хотел сделать Эвнар, а ему оставлял работу полегче. Работал столько, что в иные ночи и не спал; а Эвнар ему этого не воспрещал. Через два года Влай расчистил место и засеял ещё одно поле. Так они жили; и прошло ещё два года. В один из дней Влай спросил Эвнара: «Как же провидец сказал мне тогда, что я утрачу себя; разве я себя утратил? И как же ты сказал, что слово его верно; разве же что-нибудь случилось?». Эвнар сказал: «Вот, я дождался того, чего ждал». Потом он спросил Влая: «Хорошо ли тебе живётся?». Тот ответил: «Хорошо; только не гони меня; а если хочешь прогнать, то лучше убей». Эвнар спросил: «А я хорош или плох, и кто я?». Влай ответил: «Ты — добрый человек, и зовёшься Эвнар, и я тебя почитаю как отца». Эвнар спросил: «А ты кто?». Влай ответил: «Я — Влай; а кто я таков, я уже говорил тебе, и могу рассказать вновь». Тогда Эвнар спросил его: «Человек ли ты или скот?». Он ответил: «Я человек; разве же я чем похож на скота?». Эвнар спросил его: «Чем же ты не похож на скота?». Влай ответил: «Вот на мне одежда, и живу я в доме, и тружусь, и пищу готовлю на огне, и говорю ясной речью, и я сильнее скотов». На это Эвнар сказал так: «Зверь одет в шерсть, птица — в перья; даже рыба — и та одета в чешую. Муравей строит себе дом, и оса; зверь роет себе нору или делает берлогу, а птица вьёт гнездо; жалкая улитка — и та имеет раковину, в которой живёт. Всякая тварь трудится, добывая пропитание и устраивая себе жилище. Кормиться ты можешь и без огня, и от голода не умрёшь. Твоя речь ясна для меня, а речь собаки ясна для другой собаки, речь птицы — для другой птицы, речь комара — для другого комара. А скотов ты слабее, — ибо ты медведя не убьёшь без оружия или ловушки, а он тебя убьёт; и над скотом в загоне ты не можешь властвовать голыми руками; и змея тебя сильнее; и жалкая вошь может мучить тебя, кусая, а ты не можешь, кусая её, не давать ей спать. Чем же ты не похож на скота?». Влай ответил: «Я — человек; а человек берёт пищу руками, а не рылом, и хранит её, и он слагает песни, и любит своих супругов, и детей, и сооружает ловушки на зверя, и имеет поля». Тогда Эвнар сказал так: «Белка берёт пищу руками, и устраивает хранилища для неё. Птица поёт красиво; и лягушка умеет петь. Волки имеют супругов, и всякая тварь заботится о своих детёнышах. Паук сооружает сети на свою добычу, и верёвку для этого добывает из себя, — а человек так не может. Скот умеет обходиться и без полей, — а иной человек без своего поля умрёт с голоду. Чем же ты не похож на скота?». Влай ответил: «Человек имеет оружие, и валит деревья, и ходит на двух ногах, а не на четырёх». Тогда Эвнар сказал так: «Человек измышляет себе оружие, а медведь и без того имеет клыки и когти, змея и оса имеют жало, а птица и клювом бьёт. Дерево и жучок источит и повалит, да и простая гниль. Птица ходит на двух ногах, да ещё и летает, — а человек не может летать. Чем же ты не похож на скота?». Тогда Влай сказал: «Если так, то и не знаю; выходит, что и скот в ином деле лучше меня». Эвнар сказал ему: «Вот, ты видишь, что подобен скоту; не загнать ли мне тебя в загон, где скот?». Влай ответил: «Хотя бы и загони»; и Эвнар сказал ему: «Тогда ступай в загон». И Влай вошёл в загон, а Эвнар закрыл выход. И Влай жил со скотом три дня; и ел, и пил то же, что и скот. На четвёртый день Эвнар вывел его из загона и спросил: «Что ты думаешь теперь?». Влай ответил: «Я бежал, и скитался, и голодал, и меня обижали, и били, и казнили, и я замерзал, и трудился, сколько было сил, — а вышло, что я ничем не отличен от глупого скота. Но не может этого быть; если бы было так, то я и был бы скотом, — а ведь человек — не скот. Почему же так; почему же человек — не скот, а человек? Ты мудрее меня, и ты, верно, знаешь, почему так. Себя ведь ты не уподобил скоту; что же ты знаешь в себе такого, чего я не знаю в себе? Открой мне это, — иначе мне жить и умереть в загоне со скотом». Тогда Эвнар сказал ему: «Если так, то я буду твоим наставником, и ты утратишь себя-скота и обретёшь себя-человека». И Влай сказал: «Будь моим наставником». Эвнар же сказал: «Прав был провидец; слово его верно. А я тогда почувствовал, что нужно мне идти и искать человека. Четыре дня искал я, идя, куда вело предчувствие; и если бы ты не просидел на месте целый день, то я и не нашёл бы тебя. А теперь всё будет так, как и должно быть: сошлись пути». И он велел Влаю слушать его так, как сын слушает отца, и во всём повиноваться.

ЭНОН III

Эвнар стал наставлять Влая и учить его многому, чего он не знал. Поведал он ему о многом, — даже о том, что находится в душе человека, и о том, что находится над небом. И о том, как родился мир, и о его жизни. Великие тайны открыл, кои некогда сам узнал от своего наставника. И они работали вместе; а когда не работали, тогда вели свои беседы. Однажды Влай сел, и сидел, задумавшись, почти с полудня до вечера. Потом он спросил Эвнара: «Скажи, почему я здесь, у тебя, а не другой человек? Ведь я других не лучше; да и видел я таких, которые много лучше меня». Эвнар сказал ему так: «Жизнь твоя привела тебя ко мне. Жизнь человека знает, каков он; он и сам не знает, — а она знает. Она узнала в тебе то, чего ты и сам в себе не знал, и привела тебя ко мне. Одному подобает быть кузнецом, а другому — знахарем: каждому лишь нужен наставник; вот жизнь и отыскивает им наставников. Так и с тобою, и со мною: тебя жизнь привела к тому, к кому нужно, а ко мне привела того, кого нужно». В другой раз Эвнар сказал Влаю: «Понял ли ты, чем человек не похож на скота? Скот живёт так, как живёт; его жизнь подобна реке в берегах. Она не выйдет из берегов и не оросит землю, хотя бы была и засуха, и гибли посевы и леса. Жизнь человека подобна влаге, питающей мир: она проникает везде и питает всё и всех, отдавая свои силы и саму себя. Скот не может сделать свою жизнь такою, а человек может: в том и различие. Что бы ни делал скот, он делает это лишь для себя или для подобных ему скотов. Для себя либо для них он добывает пищу; себя либо их он любит; себя либо их защищает. Человек же таков, что он любит всё и ради всего живёт; скот не желает знать ни прошедшего, ни грядущего, ни того, что над небом, — а человек желает всё это знать, и знать может, и ради всего этого живёт. Таков у человека ум, что всё это знать он хочет и может, и такова душа, что может всё это полюбить, и такова жизнь, что может питать всё это собою. Скот не таков; и для того и есть в мире человек, чтобы не быть скотом. Скот живёт от мира, а человек живёт для мира. Скот берёт от мира для себя, — так, он пьёт из реки, и воды в ней не прибывает; человек же выпьет из реки глоток — а влагу своей жизни изольёт на весь мир, чтобы он не погиб от засухи. Вот в чём различие человека и скота; помни это, чтобы не быть скотом». Так сказал Эвнар Влаю; и после этого он долго ещё учил его тому, что знал сам. Однажды Эвнар сказал Влаю: «Что мог я тебе дать, то дал, — и вижу, что ты принял это так, как принять надлежало. Теперь я уйду отсюда и буду ходить по миру; а ты останешься здесь за меня». Влай сказал ему: «Для чего же тебе уходить?». Он ответил: «Одно зерно пусть будет на одном поле, а другое — на другом, чтобы на нём тоже был хлеб». И он собрался и ушёл, а Влай остался; возраста ему было тогда тридцать четыре года. И он стал жить один, и работал один; так было три года. В один из дней душа его как будто услышала некий зов; тогда он вышел из своего дома и пошёл туда, куда влекла душа. И в восемнадцати ёвах от своего жилища он нашёл девочку лет двенадцати, голодную и обессилевшую. Он взял её на плечи и принёс в свой дом, и там накормил и выходил. Имя ей было Кемеиле; родом она была из тех же мест, что и Влай. Некий богатый человек привёз её оттуда в жёны своему сыну; она же по дороге сбежала, и скиталась, голодая. Влай оставил её у себя, и она была ему за дочь; а когда пришло время, он стал учить её, как его самого учил Эвнар. Однажды пришла семья неких людей и поселилась поблизости; то были добрые люди, и между ними и Влаем была дружба. У них было двое сыновей — один женатый, а другой нет; и этот пожелал взять в жёны Кемеиле. И она того хотела, и Влай видел, что он хорош; и он пришёл жить в дом Влая. Имя ему было Снен-Ир; он стал жить с Кемеиле, а Влай стал учить их обоих. Так они жили, и было хорошо. И Кемеиле родила ребёнка, а потом и второго; так прошло много лет, и Влай стал близок к шести десяткам. И когда он увидел, что уже научил их всему, чему мог научить, тогда простился с ними и ушёл, и всё, что имел, оставил им и их детям.

ЭНОН IV

Влай ушёл из предгорий и ходил среди людей. Входил в селения и говорил с людьми; иным рассказывал предания и разные истории, иным давал добрые советы, иным помогал в чём мог. Бывало и так, что иному помогал вылечить язвы или ожог. И ещё бывало, что он мудрым словом разрешал спор или примирял недругов; где он делал это, там его почитали и привечали, и просили придти вновь. Но и иначе бывало, — ибо не для всех он был хорош. В неком селении разобрал он спор, — и вышло, что виновен старейшина. Тогда родичи старейшины взяли рогатины и секиры, и с ними приступили к Влаю, грозя ему и говоря, чтобы он уходил и никогда больше туда не возвращался. Влай же взял нож, и тем ножом разрезал себе руку в пяти местах и грудь в двух: а кровь не текла. Увидев это, грозившие устрашились и отступили от него; после же старший зять старейшины ввёл его в свой дом, чтобы он там переночевал. А тем временем другие из родичей старейшины пошли к колдуну и просили его, чтобы он пришёл в селение и сделал с Влаем что-нибудь дурное. Они дали ему хорошую плату, и он согласился. Наутро он пришёл, и они ввели его в тот дом, где был Влай, и усадили за одну трапезу с ним. Они сказали Влаю: «Вот наш родич, — почтенный человек». Влай приветствовал его, как то и подобало между добрыми людьми. И как поели, Влай вышел из дома и пошёл к людям, — а колдун стал творить свои волхвования. Влай стоял среди людей, а подле стоял родич старейшины и глядел, что будет. И в некий миг на Влая словно бы навалилась великая тяжесть, и он согнулся; люди же, испугавшись, отошли от него. Дышалось ему тяжело, с натугой; потом он выпрямился, ибо сделал себе то, что было надо. И он сказал: «Знаю теперь, что поблизости есть колдун; идите кто-нибудь и скажите ему, чтобы он пришёл сюда». Тогда родич старейшины побежал и передал колдуну его слова; и колдун пришёл и стал перед Влаем. Влай сказал ему: «Незачем тебе меня донимать; хоть я и не колдун, но против тебя не слаб». Тот ответил: «Я получил плату за тебя, — и что должен сделать, то сделаю». Тогда Влай сказал ему: «Разве ты не видишь, что ничего не сможешь мне сделать? Плату верни им; а не хочешь, так и не возвращай, — сами они забрать не осмелятся». Колдун же стал волхвовать, и кричать, и потрясать на Влая руками. Долго он волхвовал, — а потом у него пошла горлом кровь и желчь, и он упал на землю. Тогда родичи старейшины взяли его и отнесли в его жилище. Влай же жил в том селении много дней, и люди говорили ему: «Не уходи от нас»; он же отвечал: «Проживу год и уйду». Трети года не прошло, и вот что учинил колдун. Он велел родичам старейшины доставить ему человека; те тайно взяли одного из своего селения и силой привели к нему. И колдун выбил из него душу, а на её место вложил демона. Потом он довёл его до селения, и там отпустил. И тот человек вошёл в селение и стал буйствовать, и в своём буйстве покалечил ребёнка. Тогда люди стали просить Влая, чтобы он его унял; и Влай посмотрел на него и увидел, что в нём демон. И он взмахнул руками и выбил из него демона, самого его не коснувшись; осталось лишь тело, и оно упало мёртвым. Увидев это, родичи старейшины стали кричать: «Вот, он не исцелил человека, а убил его!». Мать того человека говорила Влаю: «Оживи мне сына». Влай отвечал: «Я выбил из него демона, — а душу в него вернуть нельзя; похороните его скорее». Тогда все стали говорить ему: «Ведь ты — убийца; убил, а не исцелил». И они изгнали Влая из селения, и он ушёл. А о нём шла слава как о сильном колдуне, и потому его везде принимали с опаской и почтением. В тех краях был город, в котором держал власть добрый правитель; и Влай пошёл туда. Он пришёл и лёг спать на улице; а его спросили, кто он. Он назвался; и тогда правителю сказали: «Пришёл известный всем колдун и спит на улице, под стеной; как бы не обиделся на то, что ему и подстилки не дали». Тогда правитель призвал его к себе, и дал ему жилище, и просил мудрого совета. Влай же видел, что правитель — добрый человек, и не отказывал ему в совете, и берёг его и его дом от всякой порчи и прочего подобного зла. Так Влай жил в том городе, и его почитали. И он видел, что в том городе великое множество богов и идолов, и от этого бывает между жителями вражда. Он видел, как люди ходили толпами и носили по улицам своих истуканов, и бились за них смертным боем. И видел, как они совершали им поклонение и приносили им дары, и как насмехались над богами друг друга. От этого в том городе не было мира; и Влай сказал себе: «Как умрёт нынешний правитель и будет другой, так они и вовсе друг друга перебьют, и город погубят». И он стал ходить по городу и увещевать людей, говоря им: «Для чего вы поклоняетесь своим истуканам; разве вы получаете от них хотя бы что-нибудь? Почитайте вы лучше друг друга, и друг другу давайте свои дары. Если же хотите чему-нибудь поклоняться, то поклоняйтесь земле, — и без ответа не останетесь». Но они его не слушали, а говорили ему: «Поклоняйся своему, а мы будем поклоняться своему». Тогда он взял деревянную чурку и обмазал её глиной, смешанной с сухим навозом. Так у него получился болван без рук, ног и головы; а сверху он прикрепил к нему наподобие заячьих ушей два собачьих хвоста. И он выволок этого болвана на самое людное место и стал ему поклоняться. Долго люди смотрели на это, а потом всем скопом пошли к правителю, и жаловались ему, говоря: «Влай насмехается над нами». Тогда правитель их устыдил, а Влаю воспретил это. Через год настала засуха, — большая, великая сушь. Всякий молился своему богу, говоря: «Мой бог сильнее прочих: он даст дождь». Влай видел даже, как некоторые отнимали у других пищу или ещё что-нибудь, чтобы принести это в дар своим богам. Тогда он опять выволок своего болвана на людное место и стал ему поклоняться. И как только он стал делать это, сразу же поднялся сильный ветер и пригнал тучи, и пошёл дождь. Люди стали говорить: «Бог Влая сильнее всех богов»; и многие тоже захотели ему поклоняться. Влай же и сам смутился от происшедшего; он взял своего болвана и унёс его к себе в дом, и там закрылся от людей. Они же окружили дом и кричали: «Дай нам своего бога!». А Влай разломал своего болвана, говоря себе: «С богами шутить можно, а с глупцами — нет». И он подумал, что на другой день они придут опять, и ворвутся в его дом; и потому он ночью сбежал из города, чтобы уйти подальше от тех мест.

ЭНОН V

Влай пошёл на восток, и шёл сколь мог быстро, желая уйти подальше от тех мест. По дороге ему встретился караван из волов; некий человек со своими помощниками вёл его на северо-восток. Влай сказал тому человеку: «Не позволишь ли ты мне идти с тобою? Я не буду в обузу; в пути буду искать случая пригодиться». Тот ответил: «Разве что ты умеешь биться секирой или копьём; но ведь ты не молод уже. Впрочем, ты, может быть, умеешь петь и плясать, или потешать как-нибудь иначе; тогда возьму тебя с собой и буду кормить, хотя и скудно». Влай сказал ему: «Могу немало рассказать; но разве от этого пропадут гнойные чирьи у тебя на груди?». Тот испугался и спросил: «Не знахарь ли ты, не колдун ли?»; и Влай ему ответил: «Если возьмёшь меня с собой, не раскаешься в том». И он взял его с собой, и позволил ехать на воле, и дал хорошую пищу. По дороге Влай вылечил его от чирьёв, а одного из его помощников — от судорог в левой руке. И он во всякий день рассказывал им разное, и кроме того помогал в караване. Так шли много дней; и в один из дней душа повлекла Влая на юго-восток. Тогда он оставил караван и пошёл туда один; а тот человек дал ему с собой еды и хорошую накидку из лисьих шкур. И Влай пошёл на юго-восток; и через четыре дня добрался до места, где был мой народ. И он пожелал присоединиться к нему, и его приняли. Он выказал свою мудрость, и ещё выказал такие умения, каких в моём народе не было; за это он пользовался уважением, и голос его на совете был одним из самых громких. В моём народе он приметил меня, — ибо это ко мне его звала душа. Мне было тогда полгода от роду, — а он увидел, что путь моей жизни сходится с путём его жизни. Мой народ жил так: шёл сам и гнал свой скот до некоего места, где останавливался и жил, и пас скот, — а на другой год шёл на другое место. Влай ходил вместе с нами; и Влай был таков, что в моём народе не было никого, кто не любил бы его и не почитал. Часто Влай садился и рассказывал разные предания и всякое другое; тогда вокруг него собирались дети и женщины, а бывало — и мужчины, и старики. И он рассказывал также много такого, что было полезно для жизни и разных дел. Так было четырнадцать лет; за это время Влай стал в моём народе вторым после предводителя. Бывало, Влай рассказывал о том, как люди делают себе посевы, и при них живут, и от них кормятся, и ещё держат скот. Некоторые из моего народа захотели жить так, как те, о ком он говорил; они спрашивали его: «Если осядем, будешь ли ты с нами, будешь ли учить нас?». Он отвечал им: «Буду с вами». Предводитель же осуждал их, и прочие осуждали тоже. Они составили из буйволов караван, взяли добрых шкур и прочего, чего могли взять, и отправились под водительством Влая в ведомые ему края. Там они выменяли довольно зерна и привезли его с собой. Потом под водительством Влая искали хорошее место для поселения, и нашли. Туда они ушли со своими семьями, со своим скотом и со всем, что имели; всего четыре семьи. Их ругали всячески, а иные из старух и проклинали; Влая упрекали, и всячески стыдили, и грозили ему. И один из тех, которые остались, отнял жену у одного из тех, которые уходили; женщина эта доводилась ему дочерью. И они ушли; и не было никого, кто пожалел бы о том, что не пошёл с ними. Один я хотел идти с ними, — ибо моя душа влекла меня к Влаю; но отец не отпустил меня, а старший брат избил. Пришло время, и мой народ снялся с того места, и ушёл далеко от него.

ЭНОН VI

Когда я возмужал, то против воли отца оставил свой народ и пошёл туда, где был Влай. Я искал и нашёл его; я пришёл в селение. Бывшие там хотели гнать меня, — но Влай защитил и принял меня как сына. Я стал жить с ними, и с ними работал; работа была тяжела. Я расчистил землю от коряг и камней, и на ней устроил себе поле; люди по слову Влая помогали мне, и сам он помогал. И он отдал мне половину своего скота, и отдал свой дом; а ему люди построили другой. Он стал учить меня тому, чему не учил никого. Я спросил его: «Почему ты не учишь их тому, чему учишь меня; неужели они меня глупее?». Он ответил: «Жизнь умнее и тебя, и их, и меня; она пролагает пути, а мы ведём себя по ним». Прошло время, и никто больше не был ко мне враждебен. В один из дней Влай собрал всех и сказал: «Я учу Тову тому, чему не учу вас. Он трудится так же, как вы, на поле и со скотом; а жить так, как я учу жить его, есть труд стократ больший. Я могу учить этому и вас; кто из вас желает взять на себя труд, какой взял на себя Това?». Они ответили: «Нам и без того тяжело; довольно с нас и того труда, который есть. Большего труда мы и не знаем; а кто знает, тот пусть его и принимает». Тогда Влай сказал им: «Если так, то не забывайте, что всё у вас есть благодаря мне; а я тружусь так, как вы трудиться не хотите. Когда меня здесь не будет, тогда пусть Това будет вам тем, кем был я, — ибо он подобен мне». И он учил меня во всякий день; учил меня тому, чему учил его самого его наставник. Дважды он брал меня и ещё кого-нибудь из мужчин, и мы втроём на буйволах отправлялись в ведомые Влаю края, и там выменивали железо, мотыги и оружие. Один раз мы привели с собою и людей, — две семьи, которые пожелали пойти с нами. Раз случилось так, что двое парней хотели взять в жёны одну девушку, и стали биться за неё. На то место пришёл Влай и сказал им: «Только скоты бодаются за самку. Если вы — скоты, то что вы делаете среди людей; и кого вы убили, чью кожу надели на себя, чтобы походить на них? Место вам в загоне, а не в человечьих жилищах». Они спросили: «Что же делать?»; он ответил: «Пусть сама выберет того из вас, кого пожелает». С тех пор повёлся обычай позорить того, кто желал добиться женщины силой. К дому такого ночью привязывали скотскую самку, а самого его на другой день приветствовали как новобрачного; дети же дразнили его рогами и пучками травы. Пришло время, и все увидели, что благодаря Влаю в селении нет ни вражды, ни голода. В один из дней к селению пришли некие люди с оружием. Влай вышел к ним и говорил с ними; потом он взял нож и надрезал себе руки, — и кровь не текла; увидев это, те люди повернулись и ушли. И Влай научил меня этому; и ещё многому, весьма многому научил он меня. Он поведал мне о том, что, как я думал, было ведомо только богам и демонам; бывало так, что от его слов голова моя хотела бежать с плеч. Так шло время, а он учил меня; великим истинам он меня научил. Мир стал для меня как река, которая течёт от истока ко впадению, и в которой сквозь воду видно дно и всё, что на нём. И настал день, когда Влай собрал всех людей перед собою и сказал им: «Я ухожу, ибо сделал здесь всё, что мог». Люди просили его не уходить, и я просил. Он же сказал: «Селение ваше обустроено хорошо; не я должен сохранять его таким, но вы. Если захотите жить так, как жили до сего дня, то и без меня сумеете; если же не захотите, то и я порядка не удержу. Я оставлю вам восемь слов, живя по которым вы будете жить достойно. Первое таково: не убивайте человека, кроме как ради защиты, а зверя не убивайте, кроме как ради подлинной нужды. Второе таково: не отнимайте ничего у другого, кроме как если прежде он отнял это у вас. Третье таково: не берите никого силой в супруги и не давайте согласия о супружестве за других. Четвёртое таково: кто придёт и захочет жить в селении, того принимайте, — кроме только тех, кто не пожелает жить по здешнему закону. Пятое таково: не вершите наказания по одному подозрению или по свидетельству того, кто прежде был замечен во лжи. Шестое таково: слабому помогите, а голодного накормите, — кроме того только, кто голодает по своей лени. Седьмое таково: не ставьте человеку в вину почитание иных богов, но лишь дурные дела, которые из этого почитания проистекают. Восьмое таково: предводителю своему повинуйтесь; если же он нарушит закон, тогда изгоните его из селения, и с ним вместе изгоните того, кто воспротивится его изгнанию. Вот вам восемь слов: пусть они будут вам законом. Я же пойду и понесу дальше то, что имею. За себя оставляю Тову, чтобы он был вам предводителем; а когда придёт время ему уйти или умереть, он за себя оставит вам другого. Так и живите, — ибо иная жизнь для вас нехороша; не ради иной жизни вы пошли за мною». Так он сказал, взял пищу, накидку, посох, малый топор, обувь про запас, и ушёл на восток. Было ему тогда далеко за девяносто лет. Спустя два года с востока пришли три человека — семья: двое мужчин и женщина; о нашем селении они узнали от Влая. Мы их приняли, ибо они были добрые люди. Больше ничего о Влае я не слышал, и где он умер не узнал. Вот что я рассказал о Влае с его слов и с того, что видел сам.