МИТЭВМА ТОВЫ

РУКА

ЭНОН I

Вот что я слышал от седого Влая. В некой стране жили несчастные люди; хорошо бы жили и были бы счастливы, если бы не злая беда. В ту страну приходил дракон; приходил и вынимал у людей сердца, а взамен вкладывал камни. Приходил по ночам, и никто его не видел; ляжет человек спать с сердцем, а проснётся с камнем. А как окажется у человека в груди камень, так он и сам становится холодным, как камень, и жадным, и злым против других, и как будто уже и не человек вовсе, и не зверь, а неведомо кто. И такие были, у которых дракон не мог вынуть сердца: обжигался он об него — так оно горячо. Проснётся такой человек утром — а у него вся грудь вокруг левого сосца исцарапана, болит и кровоточит, а сердце на месте. Другие таких не любили, завидовали им, говоря: «Для чего им оставлены сердца? Ничем они не лучше нас: и руки такие же, и ноги; как же у них есть сердца, а у нас нет?». Не любили они их, всячески поносили, в дома свои не пускали, а если случалось, то и били, бывало и до смерти. Был среди таких юноша по имени Малиам, что значило на их языке «язык огня». Видел он эту беду, и живое его сердце болело и плакало, а раны на груди не заживали, всегда кровоточили. Однажды задумал он отыскать дракона и истребить; собрался, а перед дорогой пришёл к отцу с матерью за добрым напутствием. Отец же его сказал ему: «Не ходи никуда; ты молод и слаб, — куда тебе идти на дракона?». Малиам на это сказал: «Нет, отец: пойду!». Тогда отец, осердясь, сказал: «У нас в обычае не противиться дракону; не должен мой сын позорить семью, идя против обычая!». Малиам на это сказал: «Нет, отец: пойду!». Тогда отец, взъярившись, закричал: «Как же ты посмеешь радеть о том, чтобы у людей впредь не было каменных сердец, когда у твоих отца и матери в груди камни! Как же ты посмеешь дать другим то, чего нет у родивших тебя! Как же ты посмеешь преступить почтение к отцу и матери, как осмелишься других возвысить над нами!». Малиам на это сказал: «Нет, отец: пойду!». И отец сказал ему: «Тогда я проклинаю тебя; больше ты мне не сын; и если не убьёт тебя дракон, то домой не возвращайся». И мать тоже прокляла его, и не дала в дорогу еды. Малиам пошёл и думал: «Где же искать дракона?». И вот он почувствовал, что как будто сердце его тянется куда-то; так оно рвалось из груди, что рёбра трещали и брызгала кровь из раны. Пошёл Малиам туда, куда влекло сердце; в какую сторону брызгала из груди кровь, туда и шёл. Шёл много дней и ночей, и не хотелось ему ни есть, ни пить, ни спать, и ноги отдыха не просили. Долго шёл, и пришёл к высокой горе, и полез на неё; всего себя изодрал о камни до костей, — а на гору поднялся. А с горы — дыра прямо в небо; и он вошёл в ту дыру, как его сердце вело. Вошёл, а там — пещера без края, и в ней сердец — горы, выше той горы, на которую он поднялся. Перед сердцами же лежит, распластавшись, дракон; так он велик, что конца правого крыла не видно в одну сторону и конца левого крыла не видно в другую сторону. Взял Малиам от пояса свою секиру и стал бить ею дракона; а тот и не обороняется, и не умирает. Долго бил и сёк; а потом дракон, плача, стал говорить ему свои слова. «Что ты меня сечёшь, от того мне не больно; а больно мне от того, что я неволен. От начала времён обитаю здесь и собираю сердца; ни солнца не вижу, ни чистой воды не напьюсь: так я должен жить. И во всякую ночь иду за своей добычей, и не идти не могу. Долго так живу: столько, сколько есть земля и небо. Измучился я, и моя неволя мне хуже гибели. А живу так потому, что люди держат меня в неволе. Кто хочет зла, тот, сам того не зная, призывает меня; и я прихожу ночью и даю ему камень вместо сердца, чтобы ему было и за себя не срамно, и других не жалко. Пока есть такие — я неволен, и должен таскать для них камни, и не видеть солнца, и не пить чистой воды. Ты скажи им, чтобы больше не неволили меня, не мучили. Ступай и скажи, чтобы себя и своих детей пожалели; и надо мною пусть сжалятся: ведь человек отмучился, да и умер, а мне и умереть нельзя». И Малиам, повесив секиру на пояс, пошёл назад, откуда пришёл. И пока шёл обратно, опять не хотел ни есть, ни пить, ни спать, ни отдохнуть. Придя же в свою страну, стал говорить людям правду, как говорил ему дракон; а они не верили ему, и знать его не хотели, и смеялись над ним, и плевали в него. Они говорили: «Экий отыскался гордец: над всеми встал и поучать вздумал! Захотел первым быть и умнейшим, и добрейшим из всех, и чтобы прочие почитали его, словно он всех спас от напасти. Выдумал ложь, чтобы показаться лучше прочих; но этому не бывать!». Гнали его отовсюду, а иные и били, говоря: «Вот тебе почести; ступай за новыми!». Долго он ходил меж людьми; а они так его возненавидели, что брезговали даже убить. Ходил он так три года, а потом пришёл, изнурённый, к своему дому, и постучался, чтобы впустили. А отец с матерью ответили, не открыв двери: «Не нужно нам проклятых!». Он стучался и говорил: «Впустите, отец, мать: я с тех пор не ел, не пил и не спал, как вышел из дому». Они же отвечали: «Не нужно нам проклятых!». Так он стучался день и ночь, а наутро обернулся языком огня и ушёл в небо. Это я слышал сам от седого Влая.

ЭНОН II

Вот что я слышал от седого Влая. Были два друга; большие были друзья, неразлучные. И они полюбили одну девушку; она же выбрала из них одного, и с ним осталась. Другой в ревности возненавидел обоих, и прогнал их от себя; они в печали вовсе ушли из той земли. А он остался, и безмерно злобился на прежнего своего друга; целый год прошёл, — а его злоба не унялась. И до того она стала велика, что он взял секиру и отправился искать прежнего друга, чтобы убить. Шёл день, и другой, и злоба его становилась всё больше; и так она выросла, что больше уже не смог он её нести: пригнула она его к земле, и он повалился, рыча и воя, как зверь. Тут вдруг явился человек небывалого роста и силы и сказал ему: «Дай я понесу тебя». Он, удивившись, спросил: «Кто ты?», и тот ответил: «Звать меня Месть. Хочешь, я понесу тебя, — и мы в пять дней настигнем твоего врага; только ты меня корми, сколько я захочу». Он согласился, и отдал ему все припасы, какие имел при себе. Месть всё съел, потом взял его на руки и понёс, шагая через деревья, холмы, реки и скалы. Нёс день и ночь, а потом стал просить есть; он сказал: «Нет больше ничего», а Месть говорит: «Дай я оторву тебе одну ногу и съем». Он сказал: «Пусть так»; тогда Месть съел его ногу и понёс его дальше. На третье утро Месть по уговору съел другую его ногу, на четвёртое — руку, на пятое — другую руку. На шестое утро принёс его туда, где жил прежний его друг; а у него нет уже ни ног, ни рук, и нечем даже секиру взять. Тогда Месть сам взял секиру и убил прежнего друга. У того же, кого нёс, вырвал сердце и съел, а тело бросил лесным зверям, и сам исчез. Это я слышал сам от седого Влая.

ЭНОН III

Вот что я слышал от седого Влая. В некой стране был царь, имевший сына; а тот был весьма спесив. И когда царь умер, сын его стал царём, и велел своему народу радоваться и принести ему в дар всё, что у каждого есть. И люди отдавали всё, что имели; а кто не отдавал, того казнили. Ничего не осталось у людей, кроме пустых жилищ; даже пищи им не оставили. Царь же пировал в своём дворце, и с ним пировали его приближённые; пировали они сорок дней и сорок ночей. Когда же вышли из дворца, увидели, что нигде нет никого живого, — только мёртвые тела: все люди умерли от голода, а войско разбежалось. Страх наполнил сердца приближённых царя, и они разбежались тоже, и он остался один. Он ходил среди мёртвых тел и вдыхал смрад гниения, и думал, кто же он теперь: царь или не царь. И он увидел, что меж трупами идёт нагой старик; тогда он пошёл за ним, чтобы узнать, кто он такой. Но на сколько он приближался, на столько старик отдалялся; и хотя он даже бежал, а старик не бежал, всё же догнать его не мог; и лишь однажды старик обернулся, не останавливаясь. Тогда он взял лучшего своего буйвола, сел на него и поехал за стариком; но и так не мог его догнать. И он гнался за ним, погоняя буйвола, — но догнать не мог. Так он ехал за ним дни и ночи; а когда буйвол пал, пошёл пешком. Старик не останавливался и всё шёл вперёд; и он тоже не останавливался, и не хотел ни спать, ни есть. Так царь шёл за стариком, и шёл много дней. Шли они через леса, степи, пески, и переходили через горы; а через реки и большие воды проходили поверху, не замочив ног. Шли в зной, и в стужу, и в бурю; шли через многие земли. Шли через многие селения и среди многих и разных людей: но люди эти не видели их, даже и при свете дня. Так царь шёл за стариком, и всё не мог его догнать. И он потерял счёт дням, и не знал, когда весна, а когда осень. Шли они долго, — так долго, что царь стал стар и сед, и согбен, и наг. И в один из дней они вошли в город, где не было людей, а на улицах лежали только мёртвые тела. И тогда старик исчез; царь же всё шёл вперёд, ибо остановиться не умел. И он услышал, что некто идёт за ним; когда же обернулся, то увидел себя, — молодого и в царском одеянии. Тогда он пошёл дальше, и больше не оборачивался, ибо весьма устрашился. Так и пошли они своим путём. Это я слышал сам от седого Влая.

ЭНОН IV

Вот что я слышал от седого Влая. В некой стране жил знатный юноша; он был так силён, что любого зверя убивал голыми руками; не было в той стране никого сильнее его. Однажды, идя на охоту, он увидел девушку великой красоты. Увидев же её, он возгорелся похотью; и он схватил её и над ней надругался. Мать девушки, узнав о том, прокляла его, говоря: «Он умрёт в тот же час, как снова увидит мою дочь». И случилось так, что он был на озере, в лодке, забавляясь рыбною ловлей, а та девушка пришла к озеру за водой. И он увидел её; и когда увидел её, лодка его перевернулась. Он не мог плыть, ибо нечто влекло его ко дну; и он стал тонуть. Тогда он стал взывать к девушке, крича: «Прости меня и спаси!». Она же сжалилась над ним и сказала: «Да не сбудется проклятие!». Так она сказала и опустила в озеро свой кувшин; и воды стали собираться в него, — и так в него вошло всё озеро; и где оно было, там стало сухое место, словно вод там никогда и не было. Юноша же вышел посуху на берег, где была девушка. И когда он подошёл к ней, то снова возгорелся похотью; и тогда он снова схватил её и над ней надругался. Сделав же это, почувствовал жажду, и стал искать, откуда бы напиться. Тут он увидел её кувшин, взял его и стал из него пить. И тогда в него вошло всё, что было в кувшине, — всё озеро; и его разорвало, как гнилой бурдюк, а озеро вернулось в свои берега. Это я слышал сам от седого Влая.

ЭНОН V

Вот что я слышал от седого Влая. Было некогда великое царство, в котором правили брат и сестра. У них был советник — человек преклонных лет и весьма мудрый, к тому же умевший прозревать вершащееся. Однажды царица задумала отравить своего брата, чтобы править одной; мудрец же прозрел это, открыл царю, и царь уличил её и бросил в темницу. После же царь задумал погубить её, чтобы она никогда уже не возвратилась править. Для этого он освободил её из темницы, а через три дня повелел схватить вновь и объявить, что она снова искала его смерти. И он повелел замуровать её живою в камень. Мудрец же прозрел, что она невиновна, и сказал о том царю; и о его лжи сказал ему тоже. Царь велел ему молчать; а он вышел к людям и им сказал то же. Тогда царь бросил его в темницу, и держал его там три года; когда же выпустил, мудрец повторил то же. Царь спросил его: «Для чего ты вступаешься за ту, кого я казнил? Ведь она уже мертва, и ты её не спасёшь; и разве ты не знаешь, что она поносила тебя за то, что ты ей сделал; и если бы я не казнил её, она убила бы тебя». Мудрец же ответил: «Знаю всё, о чём ты сказал, о царь: но забочусь о правде». Тогда царь сказал ему: «Если не одумаешься, узнаешь мучительную смерть». Мудрец же в ответ на это повторил то, что говорил прежде. И его схватили и бросили в яму, и морили голодом много дней. Когда же вынули из ямы, он повторил то же. Тогда его повесили за ноги; а когда сняли, он повторил то же. Тогда его бросили в яму с нечистотами; в ней он сидел, и весь покрылся язвами. А когда его вынули оттуда, он повторил то же. Тогда ему выжгли язвы огнём, по живому телу; а он вновь повторил то же. Тогда его бросили под ноги быкам, и они истоптали и изломали его. И тогда царь велел принести его, умирающего, к своим ногам, и говорил с ним. Он сказал: «Ты был почитаем, богат и могуществен, — а теперь ты умираешь мучительной смертью. Теперь ты видишь, что правда приносит смерть; что скажешь мне теперь?». И мудрец ответил: «Я и сейчас почитаем, ибо могу уважать сам себя за то, что не пал, — а это мне дороже и твоего почтения, и всякого иного. Я и сейчас богат, ибо моя мудрость осталась при мне, — а драгоценнее её нет ничего. Я и сейчас могуществен, — ведь даже ты не смог сломить меня; ты видишь, что я безмерно могущественнее тебя, хотя ты — великий царь. И жизни во мне теперь больше, чем было прежде; а ты не видишь её потому, что умеешь видеть только смерть. И сейчас ты, о царь, изнываешь от безмерного унижения, ибо знаешь, что сам не вынес бы того, что вынес я. Сейчас ты думаешь, что ты в сравнении со мною — навоз. О, как ты несчастен, царь! Три года ты трудился, и сам себя обратил в навоз; для себя ты уже не будешь иным. Ты убил себя, — и сам теперь этому ужасаешься». Сказав так, мудрец вновь повторил то, что говорил прежде. И царь, разгневавшись, повелел замуровать его живьём под тем местом, где стояло царское седалище. И мудреца положили под каменную плиту; и царь, царствуя, сидел над ним. Прошло много лет, и царь умер. И в тот миг, когда он умер, плита раскололась, и из-под неё вышел мудрец, живой и здоровый, со взором сияющим, как солнце. И он воцарился в той стране, и справедливо правил двести лет, и умер своей смертью. А потомки его все имели глаза золотые и сияющие как солнце. Это я слышал сам от седого Влая.