МИТЭВМА АЙРОМ-БАРА

УТЕШЕНИЕ

Вот что скажу тебе в утешение, сын. Ты скорбишь о людях, ибо видишь, что удел их есть удел горестный и недостойный их. И я говорю тебе: скорби, мой сын. Скорби, — и бойся, чтобы скорбь твоя не оказалась слишком мала. При виде человеческих горестей не заплачет лишь камень, — и то потому лишь, что не имеет в себе слёз. Скорби о людях, потому что ты — человек, и живёшь с ними одной жизнью. Скорбь эта есть то, что достойно человека. Но скорбь не есть отчаяние, не есть бессилие, не есть свидетельство гибели. Она есть зов, она есть мать решимости, она есть пища храбрости, она есть сосуд силы. Кто подлинно скорбит, тот обращает свою скорбь в вершение. Не бойся же скорби: она тебя не задавит. Ищи в ней то, о чём я сказал; а когда найдёшь — обрати на благо людям. Кто скорбит о гибнущем, но не протянет ему руки, чтобы помочь, тот не скорбит вовсе. Такой запятнал себя позором лжи худшей, чем злодеяние убийства. Подлинная скорбь омывает сердце и придаёт сил. Если ты скорбишь, значит, ты могуществен. Сколько ни плачь над чужой бедой, скорбью ей не поможешь. Но обрати скорбь в вершение — и изживёшь беду. Я говорю тебе, сын, что скорби твоей надлежит быть спасением для тех, о ком ты скорбишь. От скорби бежит тот, кто на деле не изведал её; а кто её изведал, тот обращает её в добро. Вот человек провалился в яму, на колья; поблизости же случились двое. Один убежал, исходя криком; он не скорбит о чужой боли, но страшится той боли, которую причиняет скорбь. Другой спустился в яму, желая подать помощь; вот достойное дело. Сердце его стонет и кричит от горя и боли — а руки делают добро. Подлинная скорбь не гонит прочь, но призывает к вершению. Не бойся её, ибо она есть залог добра. Вот в чём утешение, сын: кто скорбит, тот вершит добро, — а добром изживается зло и горе. Если ты скорбишь, то ты вершишь добро; а если так, то придёт для людей счастливый день, когда скорбь не узрит уже для себя пищи. Вот каково утешение; и нет для скорбящего утешения благороднее и достойнее. Если ты, мой сын, видишь, что люди живут в слепоте и муках, тогда положи свою жизнь на то, чтобы добыть для них счастье. Кто вправду скорбит, тот иначе и не сможет. Я вижу твоё горе и твою скорбь — и ликование наполняет мою грудь. О радость: мой сын — достойный человек! Я скорблю с тобою; но знаю, что скорбеть о тебе мне не придётся. Вот что скажу тебе ещё: чем больше скорбящих, тем меньше зла. А сердца людей не пусты, — и потому настанет время, когда каждый узнает вкус подлинной скорби. Тогда род человеческий поднимется из праха и скверны, и в каждом из людей возгорится солнце, согревающее мир. Это ли не утешение? Принимай же свою скорбь с подобающим мужеством и ищи в ней то доброе, что может она дать. Пусть она будет не отравой для тебя, но целительным бальзамом для других. Утешение — не в избавлении скорбящего от скорби, но в избавлении других от горестей. Кто страдает сам, тот да убережётся от ослепления скорбью о себе. Пусть он обратит её в скорбь о других, — ибо малая скорбь не должна перевесить скорби великой. Кто скорбит о себе больше, чем о других, тот впадает в безумие, и ради того, чтобы изжить своё страдание, вершит всяческое зло. Изживающий своё страдание не изживёт страданий мира; а в страдающем мире нельзя быть счастливым. Изживающий страдания мира будет счастлив и сам, ибо нельзя страдать там, где нет страданий. Не позволь же меньшему пожрать большее и лучшее. Заботься о том, чтобы утешить не себя, а мир. Тот достойный человек, кто, вспомнив о своём страдании, исполняется стремления избавить от страданий мир. И помни, что достойная жизнь есть подлинное утешение сердца.